— У женщины всегда есть дети, — пожав плечами, степенно произнёс Вичаша. На его остроскулом лице по-прежнему читалось искреннее недоумение. Очевидно, он не понимал, что тут вообще можно обсуждать. — Она согревает воину постель, он кормит её детей. Это справедливо.
— М-да, — кашлянул Бруно, почесав в затылке. Первобытная логика Вичаши была безупречна.
Собственно, ситуацию, о которой рассказывал мальчишка, он и сам наблюдал в племени дакот. У вождя Матотаупы, взявшего Бруно в плен, было четыре жены — и две из них достались ему от его погибших друзей.
— Женщина же не может сама прокормить детей и себя, — подумав, решил пояснить индеец. — Это тяжело. Это под силу только воину. Он охотится и воюет. Защищает для своей… свою семью.
— В прерии и в горах жить нелегко, — не унимался Зеро. Почему-то этот разговор явно задел его за живое. — Ну, а в мире белых людей?
— Но ты же живёшь у него, — невозмутимо парировал Вичаша, указывая на Бруно, который растерянно заморгал. — И ты, — он указал на Мари.
— И даже я с моим Папашей, — гулко захохотал Мозес, откинув назад курчавую голову. — Похоже, малыш считает, что у тебя тут прямо гарем, мистер Бруно!
— Не молоти ерунды, — сердито одёрнул его хозяин. — Они не моя семья, Вичаша, — повернулся он к маленькому дакоте, который серьёзно на него глядел. — Они работают у меня, я плачу им жалованье. Понимаешь? Чёрт! — он снова поскрёб в затылке под смеющимся взором Мари. — Похоже, мне надо и ему платить жалованье. Но, Боже всемилостивый, он же даже не понимает, что такое деньги!
— Не скаредничай, Бруно Ланге, — ехидно посоветовал из темноты клоун, подковыляв к костру. Он подвернул лодыжку на репетиции. — Пусть это дитя прерий поймёт, какие отношения связывают тебя и твою труппу. Чтобы он Бог весть что не воображал.
— И чего тебе, старому пню, в фургоне не лежится, — проворчал Бруно. — Бог весть что тут воображаешь только ты. Скажи лучше, Вичаша, — он снова повернулся к индейцу, — как у вас, у дакот, называется вот это созвездие? — он указал на россыпь звёзд у себя над головой. — Я позабыл.
Мари тихонько хихикнула, прекрасно поняв, что хозяину неловко, и он просто пытается перевести разговор на более удобоваримую тему, но индеец живо запрокинул голову и с готовностью отозвался:
— Шункаха Напин. Волчье Ожерелье.
Чакси рядом с ним навострил уши и с подвывом зевнул, будто подтверждая слова своего хозяина. Все рассмеялись.
Бруно серьёзно кивнул и покосился на Зеро, который молчал, словно каменный. Странно, но ему тоже как будто было не по себе.
