Замысловато ругнувшись себе под нос, Бруно быстро обвел глазами пустынные бурые холмы и принялся отвязывать от повозки Орфея, который сразу воспрял духом, поняв, что ему предстоит пробежка, вскинул изящную голову и запрядал ушами.
— Что случилось, Бруно? — немедленно осведомилась Мари, высунувшись из окна фургона и машинально поправляя растрёпанные кудри. Её синие глаза тревожно расширились, а хорошенькое кукольное личико заметно побледнело: Мари всегда боялась неожиданностей. — А где Зеро?
Она завертела головой, явно намереваясь выпрыгнуть из фургона и метнуться на поиски своего верного рыцаря.
— Должно быть, отъехал разведать, что тут да как, — Бруно успокаивающе улыбнулся ей, проворно накидывая толстую попону на спину липицианца, взбрыкнувшего на радостях. — Ну-ну, стой смирно, дружок, — прикрикнул он. — А ты, малышка, не беспокойся, сейчас я притащу тебе этого шалопая за уши.
— Подмогнуть, хозяин? — прогудел Мозес с козел третьего фургона и Бруно отрицательно качнул головой, ясно различив в его весёлом голосе нотки беспокойства.
— Он только что был тут! — крикнула мадам Тильда, старуха-гадалка, с последнего фургона, которым сама прекрасно управляла, и её пудели согласно затявкали.
— Да наша крошка волнуется, что парень променял её на какую-то другую красотку, — ехидно предположил пробудившийся от дремоты клоун, и Мари сердито запустила в его сутулую спину своим башмачком, высунувшись из окна по пояс.
Все расхохотались.
На самом деле Бруно хорошо знал, чего именно опасается Мари, остальные циркачи да и он сам — того, что однажды Зеро исчезнет из их труппы так же внезапно, как появился.
* * *
Это произошло такой же ранней осенью, когда окрестные холмы едва-едва побурели от пожухшей травы, ночной холод ещё не начал проникать в кровь даже сквозь жар костра, и Бруно пока что не отдал распоряжения поворачивать мулов на юг, подальше от надвигавшейся зимы.
Парнишка вышел к огням их костров, лишь только караван остановился на ночлег. Бруно, Джейкоб, Мозес и мадам Тильда как раз обустраивали бивак. Собачонки Тильды принялись дружно тявкать, и Бруно опустил ладонь на расстёгнутую кобуру своего кольта. Он увидел, как тонкая лёгкая тень, чуть пошатываясь, выступила из мрака и замерла, не дойдя до костра. Срывающийся мальчишеский голос, перекрикивая собачий лай, весело, хоть и с заметным волнением, проговорил:
— Добрый вечер, леди и джентльмены! Не торопитесь палить в меня из своих пушек! Я, быть может, вам на что-то сгожусь.
