Вязь | страница 6



Исмаил рассеянно уставился на ведьму. Наконец в глазах блеснула осмысленность, взгляд зашарил по комнате. Видно было, что гость опасался хозяйки не меньше, чем она его. Да и себя — тоже. Осмотрев пропитавшуюся грязью простыню, Исмаил едва не прыжком вскочил на ноги.

— Да… уж, — шмыгнув носом, раздосадованно пробормотал он. — Прости за это…

До ванной гость, словно забыв про вчерашний срыв, дошел за Вероной вполне послушно. Он все молчал, подавленно горбился и почти не разводил скрещенных на груди рук, понятливо кивал, когда ведьма показывала принадлежности для мытья, с тихой благодарностью забрал полотенце. А дальше Верону ждала уборка и около сорока минут на размышления, пока ее гость снова становился человеком.

Ведьма собрала грязное постельное белье, но прежде уборки жгла сухоцветы и травы: полынь, чтобы предки защищали ее дом и очистили от черни; незабудки, чтобы ее сердце помнило старые травмы; ваточник сирийский для отвода беды. Когда все жилище погрузилось в легкий туман, Верона успокоилась и отправилась разливать отвары для Исмаила.

— Так, я… Закончил, — ознаменовал он свое присутствие за спиной у Вероны, которая размешивала половником теплую жижу в кастрюльке. Только тогда ведьма вспомнила, что не позаботилась о чистой одежде для незваного гостя! Тот стоял в дверях кухни, как неприкаянный, в одном полотенце, смущенно улыбаясь. Нужно сказать, конечно, что в чистоте стесняться Исмаилу было нечего. Смыв толстую корку грязи и избавившись от измятой одежды, он явил себя ладно сложенным молодым мужчиной, лет тридцати с небольшим. Восточного в его внешности на деле оказалось несколько меньше, чем в имени. Особенные глаза, что-то еле уловимое в чертах лица, яркий контраст темного и светлого по-прежнему выдавали в Исмаиле кавказскую кровь, — но хватало и привычного глазу: розовая кожа, высокий лоб, заостренный нос и грубоватые скулы говорили о примеси родного, славянского. За исключением нескольких больших синяков на плечах и боку, болячек на стертых руках и локтях да печати смертельной усталости на лице, гость выглядел ухоженно и почти живо.

— Чистое тело — здоровый дух, — улыбнулась Верона, хитро сощурившись на Исмаила. Какое-то время она все еще искала в нем признаки, что могли бы указать на одержимость, страсть или зависимость. Но видела только обычное тело. Ни тебе язв, ни следов от игл, ни кровоизлияний или неправильных оттенков на коже.

— А! — опомнилась ведьма и в три прыжка ускользнула под визг грызунов в комнату, чтобы вернуться с большой черной футболкой и спортивными штанами. Она толкнула Исмаила на стул, припечатав сверху одеждой. И пояснила: