— Вам нужно что-то конкретное? Автограф? — Доминик вытащил из нагрудного кармана визитку и придирчиво изучил её, размышляя, оставлять ли Асскольду автограф именно на ней.
— Это… было бы чудно, — Терри и сам зашарил по карманам, вид у него при этом был самый безобидный, даже слегка виноватый, но охрана всё равно не сдвинулась с места. — Я, конечно, хотел бы и поговорить, но… вероятно, этого уж точно не получится.
— Не сейчас, — подтвердил Доминик, забирая из чуть дрожащих пальцев Терри пару его визиток. — Но, может быть, когда-нибудь мы столкнёмся на выставке. Там я более разговорчив.
— О, галерея Анхелики — прекрасное место, да, да… — Терри внезапно отвёл взгляд.
Вэйл машинально расписался на одной из визиток Асскольда, а вторую положил в карман вместе со своей, даже не прочитав. Охрана передала клочок серой бумаги с подписью Асскольду, и тот, извинившись, отошёл, но не покинул кафе, а только уселся в уголке.
Доминик почувствовал нечто сродни тошноте. Ему не хотелось находиться сегодня в одном помещении с этим человеком. Да и с какими-то другими людьми тоже. Спешно расплатившись, он вышел на улицу.
Свежий воздух и ветер немного привели его в чувство, но приходилось признать, что традиционный обед стоило отменить. Слишком уж он устал. Слишком странными и неясными оказались эти дни.
* * *
Вернувшись домой, он всё-таки взглянул на визитку, размышляя, не выбросить ли её. Клочок плотной бумаги стандартного размера, серый и скучный, с пропечатанными самым обычным шрифтом чёрными буквами на мгновение преобразился в опасное животное, и Доминик едва не отбросил его от себя. А потом прочёл: «Терри Асскольд. Хирург. Медицинский центр Gratiot».
Доминик вбил наименование в поисковик, и результаты его удивили.
Терри наверняка прибыл сюда недавно. Из города Алма.
Он проехал более трёх тысяч километров, чтобы очутиться здесь. Зачем?
И стоит ли забивать себе голову?
Люди в этой стране часто переезжают. Они вообще не любят сидеть на месте. Анхелика не раз рассуждала о том, что тоскует по своей родине только потому, что там существует понятие дом, которого «вы, американцы, совершенно лишены». Её голос тогда приобретал особенно презрительную интонацию.
Доминик знал, что Анхелика никогда не уедет, потому что сделала своим домом галерею, но именно из-за этого ей хотелось снова и снова выказывать презрение.
Он не понимал её.
Было искушение поискать что-нибудь о Терри. Наверняка что-то отыскалось бы, но Доминик отодвинулся от ноутбука. Он не жаждал ничего знать об этом человеке. Было как-то глупо и мелочно стараться найти о нём информацию. Да и разве нет проблем поважнее?
