Кто наблюдает за ним? Полиция? Или, может быть, его нашёл Творец, сумевший прочесть послание? Чем угрожает это тихое ночное присутствие? Что случится, если Доминик покинет дом?..
Отвернувшись, он вдруг вспомнил давнюю беседу с Риком.
— Иногда это не имеет значения, — говорил он, отчего-то бурно жестикулируя. Тема возмущала его, и он не мог сидеть на месте, но тогда Доминик не сумел так же этим проникнуться.
— Хочешь сказать, последнее убийство совершил кто-то другой?
— Так и есть! Но у бедняги нет алиби, и он точно сядет. И нет денег на адвоката, что, наверное, ещё хуже, чем отсутствие алиби, — он вздохнул. — Но это громкое дело, и его надо закрыть. А обвиняемым овладевает такое чувство… Эдгар объяснил бы лучше. Он не желает сопротивляться, лишь бы этот кошмар закончился, лишь бы, так или иначе, его перестали дёргать. Он испуган тем, что его обвиняют, и не может защитить себя. Лань, замершая в свете фар быстро приближающегося автомобиля.
Доминик пытался осознать этот момент, пока Рик сделал паузу. Но полностью представить всё-таки не получилось.
— И знаешь ещё что? Когда смотришь на него, видишь его глаза, понимаешь, что он чувствует — гибель неотвратима. Он не станет двигаться, не уйдёт с дороги, и его просто размажет. Чудовищно. Но полиции это на руку. Быстрое раскрытие. Они любят чувствовать себя… за рулём.
Сейчас Доминик понял, что стоит на проезжей части, будто ожидая, когда появится слепящий свет. И пока что у него есть возможность скрыться, но уже скоро, буквально за поворотом, в каких-то секундах от него несётся кто-то, кому просто… нравится быть за рулём.
Он отошёл от окна и оставил чай на столе в кухне. Ему больше не хотелось пить. В глубине души вдруг родилась новая идея, ещё пугающая, но тем не менее увлекательная — ему следовало самостоятельно отыскать Творца, «первого». Может быть, всего лишь для того, чтобы убедиться — они на самом деле нисколько не похожи, ни капли не связаны. А может, потому, что только так можно было наконец разрешить вопрос, поставивший саму суть Доминика под угрозу.
Личность «второго» его совершенно не заботила. Было очевидно, что скоро этот мотылёк сам прилетит на свет фонаря. Доминик не сказал бы точно, откуда в нём росла такая уверенность, но он ни секунды не сомневался, что «второй» в ближайшее время исчезнет. Или будет пойман.
В этом лесу может быть лишь один волк.
Доминик, безусловно, слышал от Эдгара, что «первый» может попробовать убить «второго», но знал — этого не случится просто потому, что так нарушится смысл деяний. Пусть он и не выявил ещё, что именно вложено в каждое убийство, но творец и художник никогда не вручил бы своего дара тому, кто намеренно подражает чужой работе, выписывая её с такой грубостью и пошлостью.
