Она не могла подвести.
* * *
Шаас проснулся среди ночи, и следом за ним открыла глаза Нали. По её телу пробежали язычки пламени, глаза загорелись, на губах расцвёл огонь. Она была прекрасна и пугающа, и Шаас в который раз почувствовал изменения внутри себя, прораставшие, пробивавшиеся, как из расколотой земли поднимается алая, пышущая жаром магма. Он не знал, что это было. Нечто опасное? Нечто необходимое? Но в нынешнем своём состоянии он приветствовал это, радовался этому.
— Спи, — хрипло сказал он — не из заботы, не от усталости. Вокруг стояла тишина и темнота, и Нали не следовало на них отвлекаться. — Спи. Всего лишь стихии пришли в движение.
— Стихии, — прошептала за ним следом Нали и села, обхватив колени руками. — Если они пришли в движение, не значит ли это, что нас нашли? Что уже идут за нами?.. — огонь разгорался. Им давно пришлось покинуть дом и уйти в необжитые скалы, где её внезапный гнев не угрожал обратить в пепел всё вокруг, но Шаас слышал, как камни стонали, когда она, исполнившись ярости, ударяла по ним босой ступнёй.
— Никому нас не найти, — успокоил он, но всё же поднялся, втягивая воздух, как это делают дикие звери. Он видел только, что рисунок стихий поменялся, но не понимал причины. Всплеск как будто бы не был сильным и не наносил урона миру… Казалось, он даже сделал Границу устойчивее. — Случилось что-то иное, — заключил он.
— Глупец, — прошипела Нали, выпрямляясь во весь рост, пламя распустилось вокруг неё цветком, обратилось шлейфом. — Глупец. Это они, они нашли нас, они придут за нами.
Не боясь обжечься, он шагнул к ней и заключил в объятия, чтобы успокоить её вечно пылающий гнев. Общение с ней возвращало ему разум, но не очертания тела, не гасило разбуженных магией инстинктов. Рядом с нею, пылающей, он казался изуродованным монстром, но тем чаще норовил притянуть её к себе. Если б она захотела, он встал бы на четвереньки, чтобы нести её на спине. Он совсем не помнил, что когда-то считался человеком.
— Рано выступать против них, — напомнил он. — Ты должна научиться управлять собой, и как только это случится, сила твоя преумножится, ярость твоя напитает воздух. Ты отомстишь.
— Мы отомстим и сравняем Льен с землёй! — Нали погасила пламя, сжав кулак, — но не всё. Лукавые язычки пробегали по её потемневшей от магии коже, вычерчивая в темноте ночи её силуэт. Шаас любовался ей, по-прежнему не отпуская. Раньше он не видел в мире красоту, даже когда магия не изменила его так сильно, и только теперь истинная красота открылась его сердцу, обратившемуся сердцем зверя.
