Рассмеявшись, королева с удовольствием отпила вина и сделала приглашающий жест рукой:
— Рискните.
В глазах Канлара загорелись огоньки удовольствия от такой игры.
— Что же, я должен уговаривать вас рассказать то, о чём вам и так очень хочется поговорить? — невозмутимо заявил он.
Она посмотрела на него с искренним удивлением:
— Почему вы решили, что я хочу об этом поговорить?
Он отпил своего вина и пояснил мысль:
— Девушкам всегда хочется обсудить с кем-то свои любовные переживания. Уверен, что, в связи с вашими обстоятельствами, вы так ни с кем и не говорили по этому поводу. Так что решайтесь, дорогая невеста, пока я готов вас слушать! — подначил он её.
От такого аргумента сердце Каи сделало странный кульбит — по правде говоря, Канлар угадал с тем, что она ни с кем ни разу не обсудила своё юношеское увлечение, и это до некоторой степени давило на неё.
— Зачем вам эти бредни с истёкшим сроком годности? — отвернулась она, выбирая на блюде красивую виноградину, чтобы отвлечься.
— Вы не допускаете мысли, что мне в самом деле интересно? — настиг её его голос, который вот так, не глядя, казался не столько насмешливым, сколько ласковым, что отчётливо смутило её.
Кая неопределённо повела плечом, спиною чувствуя, что он сделал к ней шаг.
— Расскажите же, дорогая, — раздался его тихий голос неожиданно прямо у уха — наклонился он к ней, что ли? — Не заставляйте меня терзаться ревностью.
Она с удивлением обернулась и обнаружила его слишком близко, слишком пристально смотрящим на неё, слишком серьёзным на вид и слишком огорчённым во взгляде.
— Хорошо, — сдалась она, откладывая так и не надкусанную виноградину. — Хотя, право, тут не о чем говорить. Просто так получилось, что мы познакомились немного необычным образом, — губы её тронула улыбка детских воспоминаний. — Господин Се-Крер мальчишкой был ещё более беспокойным и бесшабашным. Он умудрился сбежать от отца в тот день, когда его привели представлять королю, и отправиться исследовать дворец в одиночку. Так мы и столкнулись — я шла с обеда переодеться к приёму, в простом домашнем платье, и он не узнал во мне принцессу, — чем больше она говорила, тем шире становилась её улыбка. — У нас завязался живой разговор, мы даже умудрились поругаться. После у нас уже не получилось выстроить формальные взаимоотношения — всякий раз вспоминали ту ссору и начинали смеяться. А дальше — вы сами знаете, — покачала головой она. — Он вырос в сердцееда, и не было при дворе девицы, которая бы не вздыхала о нём тайком. Почему бы мне стать исключением?
