— Сколько детей у вас было?
— Двое. Они были близнецы. Сколько ночей подряд мне снились их лица, удивление в их детских глазах, сменяющееся ужасом, и я просыпалась, рыдая, и мне казалось в темноте, что руки мои в крови. Или же мне снилось, что они живы, что растут на моих глазах, что я радуюсь их уму и силе…
Мне очень хотелось коснуться её руки, но я опасался змей. Уж очень материально они выглядели. И столь же материальной для меня была её боль, я чувствовал её — она была чёрной и плотной, как воды реки, через которую никто не плывёт обратно, и сжимающейся и разворачивающейся, как тело змеи, пульсирующей, как рана. Тени вздыхали и заламывали бесплотные руки, хотя у них наверняка жизни тоже были не безоблачные. Старцы грели руки над моей нитью, как над огнём.
— Но послушайте… — я снова посмотрел ей в лицо, — ведь все, когда умирают, попадают сюда, так? Все в вашем времени, я имею в виду… Разве вы не встретили здесь своих детей? Или они…
— Нет, увы, но это тоже моё наказание. Я не могу повстречать своих детей, не могу попросить у них прощенья, даже просто взглянуть на них больше не имею надежды. Вдоль и поперёк исходила я эти мрачные поля, но видно, где бы я ни оказывалась, они всегда где-то далеко от меня.
Я поднялся.
— Пойдёмте! Мы найдём ваших детей. Этот мир, конечно, велик, но не бесконечен же! Должна быть возможность хоть что-то сделать…
Я видел, как надежда вспыхнула в её глазах, но всё же она двинулась было и тут же остудила свой порыв.
— Нет, нет… Это невозможно… Да и не станут они со мной говорить, убегут, едва меня завидя… Или осыплют проклятьями…
— Всё-таки стоит попробовать. Убийство простить нелегко, но вы — их мать… Разве не для того нужна загробная жизнь, чтоб оставлять последнюю надежду на примирение?
Она нерешительно встала, придерживая рукой змей.
— Может, ты и прав, герой. Что ж, пойдём… Этих-то куда? Думаю, я должна взять их с собой.
— Положите вот в эту корзинку. Это ведь их?
— Да, они отдыхают здесь иногда…
Мы наконец снова двинулись в путь, и это не могло не радовать — чем скорее я дойду до дворца, тем скорее покину этот мрачный мир. Лучше, конечно, с маслом, чем с пустыми руками…
Женщина опиралась на мою руку. Думаю, по той же причине, почему и все вокруг стремились за меня ухватиться — грелась моим теплом.
— Расскажи, герой, откуда ты родом? Где ты бывал, в каких землях? Может, ты бывал в Колхиде? Если да, то расскажи, как там сейчас. С тех пор я ведь больше не бывала на родине…
