— Ты что, курва, не расслышала? Я сказал: сними мне сапоги! — Умберто лениво повел пистолетом в сторону двери. — Или мне позвать твою сестричку? Это ведь твоя сестричка, не так ли?
Бьянка молчала.
— Отвечай, сука, когда я спрашиваю!
— Да, — глухо выдавила она.
— Хорошо. А теперь — исполняй приказ!
Она медленно опустилась перед ним на колени. Капитан вытянул ногу перед ее лицом. Бьянка ухватилась за потертый кожаный сапог и с усилием стащила его с голени. В нос ударила вонь потных ног, к горлу подкатил тошнотворный ком. С трудом поборов отвращение, она стянула и второй сапог.
— Хорошо, молодец! Люблю, покорных баб. Теперь — поставь их в угол! — капитан дернул пистолетом. — И почему такое кислое лицо? Твоя сестренка, кажись, поласковее будет.
— Оставь ее в покое! — процедила Бьянка, поставив сапоги туда, куда он ей указал.
— Это зависит от того, насколько мне понравишься ты, — ухмыльнулся капитан. — Раздевайся!
Сердце заколотилось где-то в горле, между лопаток выступил холодный пот. Вот оно. Началось. Неужели ее первый раз с мужчиной будет именно таким? С этой жирной свиньей, насильно, против воли.
— Я должен повторять? — нетерпеливо прищурился Умберто. — Живо раздевайся!
Дрожащими пальцами Бьянка начала расшнуровывать корсаж. От волнения она не сразу смогла справиться с узлом.
— Позволь, я помогу, — капитан поднялся с кресла, выхватил кинжал и одним махом перерезал шнуровку.
— Теперь сама, — ухмыльнулся он, усаживаясь назад.
Бьянка сняла корсет и развязала тесемки верхней юбки. Та упала к ее ногам. Затем она принялась расстегивать блузу. Тело била крупная дрожь, руки тряслись.
— Что ты копаешься? — недовольно процедил Умберто. — Я всю ночь буду ждать?
— Подождешь, — тихо огрызнулась она.
— Что ты сказала, сука?
— Ничего.
— Снимай уже свое тряпье, да поживее!
Блузка соскользнула с плеч, и Бьянка осталась в одной нижней юбке, стыдливо прикрывая руками обнаженную грудь. Умберто подался вперед, его глаза заблестели в тусклом свете фонаря, а губы похотливо приоткрылись.
— Снимай все! — приказал он.
Бьянка судорожно вздохнула, развязала тесьму нижней юбки, и замерла, не решаясь отпустить ее.
— Снимай, шлюха! — прорычал капитан.
Юбка упала на пол, и на Бьянке не осталось ничего, кроме туфель и чулок. Она прикрылась руками. Лицо пылало от унижения.
— Опусти руки, тварь! Живо!
Сгорая от стыда, Бьянка повиновалась. Капитан вперил в нее полный вожделения взгляд.
— Красивая, сука, — медленно протянул он, жадно ощупывая глазами ее тело. — Теперь подойди к кровати и сунь руки в петли.
