— Хватит разоряться! — пробурчал капитан. — Там еще есть вторая девка.
— И я прослежу, чтобы ты до нее не добрался!
Умберто вспылил.
— Что ты себе позволяешь, якорь тебе в зад? Это мой корабль! Я вздерну тебя на рее!
— Знаешь что, Умберто, иди-ка ты к дьяволу! Еще одна подобная выходка, и смотри, как бы тебя самого не пустили прогуляться по доске.
— Ты мне угрожаешь, разрази меня гром?
— Пока только предупреждаю. Команда недовольна. Люди месяцами не видят денег, потому что ты, мать твоя каракатица, не можешь свой хер в штанах удержать.
Пабло подошел к постели и принялся ослаблять петли на запястьях Бьянки.
— Что ты с ней возишься? Камень на шею — и за борт! — бросил Умберто.
— Да лучше уж тебя на корм акулам пустить. За нее, даже такую, еще можно выручить пару монет, а вот за твою прогнившую тушу никто и ломаного гроша не даст.
С этими словами помощник поднял Бьянку на руки и вынес из каюты. Она была в полуобморочном состоянии, в голове гудело, перед глазами все плыло, а лицо, шею и грудь заливало кровью из разрезанной щеки.
Пабло отнес ее в кают-компанию и посадил на край большого деревянного стола.
— Погоди секунду!
Он отошел к стенному шкафу, а Бьянка безучастно смотрела в его спину. Ее трясло и шатало, от холода стучали зубы.
Пабло вернулся к ней с бутылкой и стаканом, на дне которого плескалась янтарная жидкость.
— Ну-ка выпей! — он поднес стакан к ее губам.
Резкий запах алкоголя ударил в нос. Бьянка невольно отшатнулась.
— Пей! Это ром. Обезболивающее. Сейчас я буду тебя штопать. Давай! Залпом!
Она глубоко вдохнула и сделала большой глоток. Напиток обжег горло, из глаз брызнули слезы.
Пабло достал из судовой аптечки кривую иглу и принялся вдевать в нее нить. Бьянка сидела на краю стола и бездумно наблюдала за приготовлениями. Перед глазами все затягивалось густой пеленой, а разум отказывался принимать то, что с ней сейчас произошло. Это просто кошмарный сон, и она скоро проснется!
Помощник смахнул со стола груду бумаг.
— Ложись, сейчас попробую тебя подлатать.
Бьянка легла на спину, молча глядя в низкий, обшитый потемневшими досками потолок. Ее трясло от холода, а между ног все было омерзительно липким от крови и спермы.
— Так. Теперь не дергайся. Красоткой тебя сделать не обещаю, но зашью как смогу. Поверни голову набок!
Она подчинилась. Пабло смочил в роме кусок бинта и протер им кожу вокруг раны. Немного спирта попало внутрь и сильно защипало. Бьянка невольно зажмурилась, но разрезанная кожа от этого натянулась, и стало еще больнее. С губ слетел короткий стон.
