по определению славного наркома ВМФ, явление чуть ли не в норму. Мата флотским начальникам как-то уже и стыдиться не приходится, поскольку отдельными авторами он выдается за основу системы работы командира, полностью определяющейся спецификой флотской службы.
Например, в книге Г.П. Белова под обязывающим названием «Честь и долг» в главе «Экстремальный лексикон флота» читаем интересные строки: «Все знают, что на флоте за соленым словом и шуткой в карман не полезут…Начальничий гнев на флоте интернационален. Он не имеет должностей и званий, потому что в роли начальника на флоте выступает любой, у кого в подчинении есть люди. Все зависит только от красноречия и от приобретенных ранее качеств. Но возникает вопрос, а зачем столько эмоций? Нельзя ли поспокойнее и без крепкий соленых выражений? Можно! Да не нужно! И все потому, что на флоте — не как в нормальной жизни. События, приказания, совещания, разборы, проверки, инспекции, стрельбы, боевые упражнения, зачетные тактические учения, рейдовые сборы, общефлотские учения мелькают как в калейдоскопе. Встать, постоять и подумать некогда! Все время: «Давай! Давай! Давай!.. Давай!» Служба на флоте — это непрерывная гонка, марафон, который надо выдержать и не сойти с дистанции. Но ведь на душе накапливается груз, тяжелый груз, который надо сбросить! Именно вот здесь, на разборе, оперативке, на совещании, начальник и сбрасывает с себя этот груз и очищается, и почти что причащается, дав волю своим эмоциям (выделено нами. — С.З.). И подчиненные, как правило, уходят с разборов с чувством осознанной вины и доводят уже свой гнев до тех, кто помог им это не доделать, не проверить, не выполнить. И так сверху вниз. А потом все начинается сначала. Как кругооборот воды в природе»[136].
Мы позволили себе привести столь пространную цитату, поскольку она иллюстрирует, к сожалению, весьма распространенные воззрения, бытующие сегодня в армии и на флоте. Свидетельство это — как искренняя поэтизация и чуть ли не сакрализация (!) грубости и сквернословия — хорошо передает состояние организационного кошмара, который нередко воспринимается как норма служебной деятельности офицера. Обремененный массой ответственнейших мероприятий, тонущий в море архиважных документов военный руководитель действительно функционирует в режиме настолько жесткого цейтнота, что невольно складывается впечатление, что военная служба есть какой-то особый вид деятельности, априорно предполагающий жесткость и суровость от своих адептов.
