Старуха устремляет на меня неподвижный взгляд:
– Зачем?
Я поднимаю брови:
– Ну не могла же я бросить ее на произвол судьбы?
– И тебе не нужно денег?
Я качаю головой.
– Вот и хорошо. Потому что ты ничего не получишь. Это корабль Рауля. Он скорее с тебя шкуру спустит, чем заплатит.
– Рауль?
Так вот откуда таинственное «Р»!
– Ты найдешь его в таверне. И лучше тебе быть с ним честной, как сейчас, не то он тебе голову оторвет.
Ну отлично. Хотя предупреждение меня не пугает, меньше всего мне сейчас нужны очередные проблемы.
Я благодарю старуху за уделенное нам время и веду женщину с ребенком в сторону постоялого двора.
Перед тем как войти, я сжимаю ее руку:
– Вам что-нибудь говорит имя Рауль?
Она качает головой. Она похожа на кролика, попавшего в капкан.
Вообще-то мне лучше бы в таверне не появляться. Там наверняка куча бандитов и моряков. Надеюсь, что выгляжу настолько непохожей на Гадюку, насколько мне того хотелось бы.
Наше появление никто не замечает, и я чувствую, как мои плечи расслабляются. Оглядывая помещение, быстро определяю наиболее вероятных членов экипажа «Черной ночи». Отсев подальше от остальных, они будто забились в свой угол, и, хотя оттуда раздается смех и стук кружек, все явно начеку. Один из моряков выделяется: по тому, как он сидит, и по тому, как остальные сидят вокруг него, я заключаю, что это важная птица, которую побаиваются. Кожа его такая же черная, как одежда, густые волосы спадают на спину канатами, а огонь в глазах горит так яростно, что видно издалека. Рауль.
– Побудьте тут, – прошу я женщину, беспокойно топчущуюся у двери. – Если что-нибудь произойдет, бегите.
Похоже, говорить этого не стоило, поскольку она готова бежать прямо сейчас, но я ободряюще касаюсь ее руки и направляюсь к столу, за которым пьют эти люди.
При моем приближении некоторые из них встают, придерживая рукоятки мечей. Рауль знаком велит им сесть, не считая меня угрозой.
– Господа, ну кто же так приветствует даму, – говорит он, посылая мне улыбку, лишенную малейшей теплоты. – Что я могу для вас сделать?
– Вы Рауль?
– Сдается мне, что, раз вы спрашиваете, то уже знаете ответ.
– Вот это для вас что-нибудь значит? – Я протягиваю письмо и наблюдаю за тем, как меняется его лицо. На мгновение сквозь маску проглядывает настоящее чувство.
Через мгновение он уже на ногах, а его нож – у моего горла.
– Откуда ты это взяла?
– Давайте успокоимся, хорошо? – прижимаю я собственное лезвие к его животу просто для того, чтобы он не видел во мне легкую добычу.
