Ой, оставьте! Сомневаюсь, что король навестил Торина хотя бы раз. Как бы то ни было, меня охватывает страх. А что, если он говорит правду? Что, если состояние моего мужа настолько серьезно? Или король, как обычно, только разыгрывает роль? Может быть, мне просто встать, удрать из этого зала и пробиться в покои больного, оставляя за собой шлейф из разбросанных трупов?
Только осознание, что подобное действие поставит под удар все, за что мы сражались, – стабильность на Востоке, – мешает мне воплотить желание в жизнь. Вместо этого я сижу и заставляю себя слушать околесицу, которую несут королевские уста.
– У меня разрывается сердце от того, – говорит он, – что эта женщина, – и делает паузу, указывая на меня, – которую я принял как родную дочь, предала нас всех, и как предала! От того, что она замешана в возможной гибели моего мальчика.
Наши взгляды встречаются, и я не вижу ни толики грусти. Лишь непреклонную решимость уничтожить меня. Теперь уже неважно, собирался ли он той ночью меня убить. Он убивает меня сейчас.
Король отводит глаза и продолжает нападки на мою персону.
– Я бы не поверил в то, что она замешана в покушении на жизнь Торина, если бы не видел этого собственными глазами. Стоит мне вспомнить, как она наклонилась над его телом, а из его груди торчит ее нож… – Он снова замолкает, чтобы собраться с силами. – Что ж, теперь вы все видите его кровь на ее одеждах.
По толпе проносится шепот ужаса и отвращения, а я смотрю на присяжных, стараясь понять их реакцию. Для моего судилища король собрал тот еще консилиум – он целиком и полностью состоит из его советников и губернаторов остальных островов. Из людей, которые ему принадлежат. По выражению их физиономий я понимаю, что представление короля нравится им ничуть не меньше, чем ему самому.
– Мне грустно об этом говорить, – продолжает король без малейших признаков грусти в голосе, – но наша Гадюка далеко не та, за кого себя выдает. Она предала нас всех, и сегодня, увы, я вынужден показать вам ее истинную суть.
Заседание продолжает Брэйдон, чего следовало ожидать, поскольку он может засвидетельствовать ровно то, что требуется королю, чтобы ему поверил каждый из собравшихся.
Король ставит его напротив присяжных, то есть я теперь смотрю почти прямо на него, хотя Брэйдон избегает встречаться со мной взглядом.
– Не расскажете ли вы суду, что случилось в ночь нападения? – просит король. Очевидно, что он совершенно уверен в том, что услышит.
