Хотя я не думаю, что стражи попытаются повторить попытку, едва ли произошедшее ускорит появление еды и воды. За свое унижение они наверняка отплатят мне наказанием, так что моя голодовка продлится до тех пор, пока король не предпримет ответный ход.
А когда предпримет, я буду к нему готова.
Через две недели после нашей свадьбы в центральном мраморном зале дворца, где обычно проводятся летние балы, собирается суд.
Королю потребовалось гораздо больше времени, чем я ожидала, на то, чтобы организовать эту имитацию правосудия, и я теряюсь в догадках относительно того, что именно его настолько задержало. Возможно, у короля оказалось меньше поддержки, чем он предполагал, и ему пришлось прибегнуть к шантажу и другим угрозам, чтобы заручиться необходимыми показаниями. Как бы то ни было, я поняла, что дела у него идут неважно, когда в камеру стали приносить воду. Я нужна ему слабая, но не мертвая. Во всяком случае, не таким манером. Уж если смерть, то публичная. Официальная.
После нашей последней встречи с Шарпом я больше не получала от него никаких весточек и могла лишь предполагать, что он не в состоянии отойти от Торина, а потому выжидала, желая, чтобы все выглядело так, будто я сдалась. Выжидала, радуясь тому, что украденного мною ключа до сих пор не хватились. Как только мне станут известны планы короля, можно будет сбежать.
По его распоряжению меня волокут в зал рано утром. Отовсюду слышатся брезгливые восклицания. На мне та же окровавленная сорочка, в которой я была в ночь попытки убийства Торина. Я грязная и вонючая. Могу только представить, как я выгляжу, но наверняка не импозантной, не грозной и вообще не такой, какой должна выглядеть Гадюка.
Кажется, в зале сгрудилась половина Первого острова. Некогда ликующие свадебные гости превратились в глумливую толпу.
Меня заставляют ждать, посадив на стул, одиноко стоящий так, чтобы все могли поглазеть на подсудимую, чем все и занимаются, пока не появляется король. И начинается представление. Скоро становится ясно, что оно будет весьма зрелищным.
– Дамы и господа, мои дорогие островитяне, – берет слово король. – Благодарю вас за то, что пришли сегодня, хотя я глубоко сожалею о том, что ваше присутствие вообще понадобилось. Мой сын… – Он сбивается, в его голосе звучат фальшивые нотки. – Простите меня, – продолжает он, держась за грудь. Глаза его полны крокодиловых слез. – Принц Торин тяжело болен, борется за жизнь, и я хочу лишь одного – быть рядом с моим любимым чадом.
