Может, я заслуживаю такого эгоистичного человека, как принц? – внезапно думаю я, чувствуя себя совершенно измученной. Не это ли люди называют совестью? Момент осознания собственных ошибок?
– Охотник на ведьм – вы, а не я, – огрызается принц. – Меня отец послал только доложить о башне. А не за тем, чтобы убивать ведьм, а тем более – приводить их домой.
– Охотник на ведьм? – Я удивленно поднимаю брови и разглядываю юношу. Он выглядит сильным, взгляд настороже. Шрам на полщеки. И даже когда я смотрю на него, уголок его губ насмешливо кривится. Охотники на ведьм! Надо же, в мое время такого не было.
Кажется, он почти не чувствует тяжести арбалета на своем плече, за поясом виднеется пара кинжалов. Меч в руке юноши лежит спокойно: никаких колебаний, как у его солдат. Нет, меня он не боится. Напротив: он убьет меня, не колеблясь ни секунды. И все же не делает этого. Почему?
– Тринадцатая ведьма, – слышу я его бормотание.
Время, прошло так много времени. Отголоски заклинаний, которые когда-то окружали это место, до сих пор витают в воздухе. Я слышу, как мои сестры произносят свои заклинания, чтобы предать меня, спрятанную посреди леса, вечному сну. Но их проклятия сняты, заклинания, скрывавшие меня от всего мира, улетучились. Они забыли их обновить? Забыли… меня?
Эта ошибка дорого им обойдется, потому что теперь я свободна.
– И что нам с ней делать? – восклицает принц. – Она ведьма, клянусь драконовым огнем! Одна из тринадцати! – Беспомощность на его лице сменяется то страхом, то гневом. – Меня не волнует, о чем там толкует магический закон. Эта ведьма никогда не станет моей настоящей любовью! Зачем я только поцеловал ее!
– Да, зачем? – шиплю я, понимая, что все пошло не так. Я смотрю на принца, избавившего меня от чар, и не испытываю ничего, кроме презрения.
Он ахает, и страх вспыхивает в нем, как сверкающий на солнце меч.
– Убейте ее! – визжит он. – Немедленно!
Оружие на моей шее едва заметно дергается – но я все еще дышу, я жива. Охотник на ведьм застыл. Я тут же понимаю, что вопрос жизни и смерти решает не принц, а он. Но я слишком долго находилась у власти, чтобы теперь подчиниться. Я не буду ни перед кем пресмыкаться!
Я быстро осмысливаю ситуацию. Башня, башню я помню точно. Я нахожусь в башне. В своей собственной воздушной могиле: некогда шелковые занавески ныне обшарпанной кровати с балдахином, разбитые оконные стекла, вьющиеся розы с их невыносимым ароматом, наводящим на мысли о разлагающихся телах.
