– Ее очередь еще не пришла.
Я спотыкаюсь.
– Ты следуешь очередности?
Он бросает на меня быстрый взгляд.
– Мы начинаем с самых слабых. Было бы глупо убивать сильных, позволив слабым их заменить.
– Сильных – напоследок. – Я замираю. – Я была сильнейшей, но теперь – нет, так я в конце или как?
Он не оборачивается, не отвечает. Внезапно я замечаю, что он больше не держит меня за руку. С тех пор как я уничтожила Пожирательницу детей с помощью магии – не моей магии, а моей сестры. И наконец я понимаю, что он убьет меня, как только проявится моя собственная магия. Никакого риска: он не позволит мне восстановить мою силу.
– Ты убьешь меня, – шепчу я, и тогда наконец наконец – он оборачивается.
– А чего ты ожидала? – спокойно спрашивает он.
Я сглатываю. Ничего, хочу ответить я, и – всего.
– Почему они прокляли тебя? Из-за доброты и сердечности?
– Нет, – признаюсь я.
Его взгляд нежен, но решителен.
– Я не могу этого допустить.
Нет, конечно, нет. Он охотник.
– А что, если она никогда не вернется?
Не отвечая мне, он продолжает свой путь вниз, в долины Пандоры, к городам людей. Я молча следую за ним, отчаянно пытаясь понять, кто я, чего хочу и кем желаю быть.
Старого Водяного Города больше не существует. Только одна-единственная башня посреди озер напоминает о том, где он находился до того, как был разрушен в бесполезной человеческой войне. Озера наполнены слезами павших; не было победителей, только проигравшие. И пока мы идем к недавно построенному Водяному Городу на восточном берегу, я слушаю бесконечные вопли, парящие над водами, и понимаю, что мои сестры тоже участвовали в боях – одна здесь, другая там, третья повсюду. Больше нет ни единства, ни союза. Каждый сам по себе, никаких «одна за всех». Это будет их смертный приговор.
У городских ворот толпятся люди. Они стекаются сюда со всех сторон. Торговцы с гружеными телегами, крестьяне, поденщики и солдаты. Никто никого не контролирует, все могут входить и выходить. В мое время было иначе.
Десятки людей одеты в странные зеленые рубашки. У них с собой сумки и ящики, телеги, груженные всяким добром. Я понимаю, что они бегут, и задаюсь вопросом, настанет ли однажды время, лишенное войн.
– Куда они все? – спрашиваю я охотника на ведьм, следуя за ним сквозь плотную толпу. Среди бедняков я в своей рубашке никому не бросаюсь в глаза. Только охотник на ведьм в темных доспехах с хмурым взглядом и большим мечом на боку – в центре внимания.
Люди отстраняются от него, расступаются. Смолкают. Я замечаю, как они смотрят на него: со страхом и – с уважением.
