Капитан «Британии» Джеймс Фергюссон самоотверженно выбрал второй вариант, решив пожертвовать своим кораблем ради успеха общего дела. Убедившись, что ядра его корабля не способны поспеть за быстрым противником, он отдал приказ спускать на воду шлюпки. Оценивая расположение союзных кораблей, Фергюссон сделал логический вывод, что следующей жертвой русской атаки будет либо винтовой фрегат «Линс», расположенный прямо по курсу очередного русского парохода, исполняющего роль брандера, либо корвет «Агамемнон», находившийся чуть правее. В любом случае, чтобы добраться до «Британии», русскому капитану придется подставлять свой борт английским пушкам, а это было большим риском. Основываясь на этих здравых расчетах, капитан Фергюссон и отдал приказ о спуске шлюпок, однако не учел реакцию русского мичмана Малькова, который, подобно своему командиру Колотовскому, был нацелен только на нанесение максимального урона врагу. Заметив, что на борту «Британии» находится французская пехота, он, не раздумывая ни секунды, изменил курс своей атаки и направил брандер на новую цель.
Храбрецам везет. Эту истину уже доказал сегодня Колотовский, и ее же подтвердил молодой мичман. Его решение атаковать «Британию» вызвало сильное удивление и замешательство у комендоров «Линса». В результате они сильно промедлили с открытием своего огня и позволили русскому брандеру выиграть несколько драгоценных минут.
Желая остановить продвижение русского смертника и уберечь «Британию» от атаки, все находившиеся вблизи корабли эскадры открыли по нему торопливый огонь. Состязание атакующего брандера с грохочущей и ревущей смертью обострилось с удвоенной силой. Малые и большие корабли европейской армады торопливо палили по юркому суденышку, посмевшему бросить им столь дерзкий вызов. Все то короткое время, пока брандер продвигался к своей цели, вокруг него стоял целый лес водяных столбов от падений вражеских бомб. Несколько ядер, угодивших в пароход, сильно искорежили его палубные надстройки и даже частично разрушили защитную баррикаду из мешков с песком. Угоди хоть одно ядро в мины, находившиеся на носу брандера, и союзная эскадра могла бы вздохнуть свободно, но этого не произошло. Избитый и израненный пароход все же прорвался к стодвадцатипушечной «Британии» и протаранил ее.
Британская крюйт-камера и на этот раз уцелела от взрыва адской машины инженера Якоби, однако то, что творилось на палубе корабля, было в сто раз хуже. Все беды корабля начались со спуска корабельных шлюпок. Для французских пехотинцев, находившихся на борту «Британии», гибель их товарищей при взрыве «Фридлянда» была сильнейшим шоком, который еще больше усилился при виде тонущих солдат с «Трафальгара». Поэтому, когда британцы начали спускать шлюпки, французские пехотинцы, среди которых было большое количество зуавов, решили, что настала их последняя минута. Звериное чувство страха за свою жизнь выплеснулось из солдат с такой жуткой силой, которую уже ничто не могло остановить. Не слушая приказов своих офицеров и команд матросов, пехотинцы неуправляемой толпой ринулись к шлюпкам, сминая все на своем пути.
