– Тебе и это известно, – усмехнулся Горчаков, дивясь осведомленности царского посланника.
– Мне многое известно, Михаил Дмитриевич. Служба, понимаешь, такая. Хлеб государев стараюсь не зря есть, – сказал Ардатов, помолчал, а затем, желая поскорее расставить все спорные точки, произнес:
– Так что же мы решим относительно начала наступления?
– Я полностью доверяю твоему мнению и опыту, Михаил Павлович, но… – Горчаков замолчал, выдерживая паузу.
– Значит, договорились. Наступать будем, когда будут готовы мои стрелки, а все руководство будет твое, – подытожил Ардатов, предложив тем самым Горчакову такую формулу действий, при которой вся ответственность за неудачный исход полностью ложилась бы на его, Ардатова, плечи.
По радостному блеску глаз собеседника он понял, что именно эти слова генерал и хотел от него услышать. Командующий был очень рад столь удачному разрешению вопроса о наступлении, но все же не преминул сказать графу:
– Ты бы отписал государю про наши планы, Михаил Павлович.
– Он и так в курсе событий, – коротко отрезал Ардатов, и Горчаков больше не стал возвращаться к этой теме.
Ранним утром следующего дня противник возобновил обстрел русских позиций. Ночью французы провели фальшивую атаку напротив Малахова кургана, но на этот раз все потуги врага обмануть русских были напрасны. Как того потребовал Ардатов, русские резервы больше не подводились к ближнему краю обороны, и вражеские ядра падали вотще, густо усеивая опустевшую севастопольскую землю.
В этот день потери среди защитников Севастополя сократились чуть ли не вдвое, чем не могли похвастаться его бастионы. Методичный обстрел осадными орудиями медленно, но верно приводил к их полному разрушению. Героические гарнизоны бастионов и батарей отчаянно боролись за свои позиции, не щадя своих сил и, порой, жизней. Едва выдавалась возможность, они тут же бросались исправлять разрушенные брустверы или нагребать землю на пороховые погреба, ведь только так можно было уберечь их от попадания вражеской бомбы. Однако наносимый врагом урон было невозможно исправить за те короткие промежутки времени, которые дарил неприятель русским солдатам и матросам.
Все это прекрасно видел князь Горчаков, обходивший передовые позиции вместе со своей свитой, несмотря на шквальный огонь врага. Он без тени робости обошел укрепления Городской стороны, обстреливаемой в этот день не особенно интенсивно, посетил Четвертый и Третий бастионы, однако дал свите уговорить себя не рисковать жизнью ради посещения Малахова кургана.
