— Видишь, — смеётся Карл, — даже принцы на всемогущи.
— А я-то думала, — притворно вздыхаю и приняв руку Карла поднимаюсь на ноги. — Ну, возможно, когда ты станешь королём…
— Надеешься стать моей королевой? — он почти серьёзен. — Ну что же, у тебя есть определённые шансы…
— Всего лишь шансы? — я показно злюсь и это, наверное, так смешно, что Карл не выдерживает и хохочет. — А я уж хотела идти во дворец и выбирать подходящие для королевы комнаты.
Так, подшучивая друг над другом мы добираемся до ограды дворца и ещё некоторое время целуемся. Потом я напоминаю Карлу, что его могут посадить под замок и тогда он не попадёт на бал.
— Бал, — он хитро щурится. — Так что, моя прекрасная Золушка почтит нас своим присутствием? И мы наконец узнаем, каково её настоящее имя?
— Всё может быть, — я последний раз целую его, машу рукой и быстрым шагом иду прочь. Настроение — лучше не бывает! Такое ощущение, будто, если оттолкнуться ногами от земли, то я взлечу куда-то в небеса.
— Милая крестница, — я останавливаюсь и гляжу по сторонам. Ага, фея выходит из леса, ласково улыбаясь мне. Как же она прекрасна! — Нам нужно поговорить о моём подарке. Думаю, уже завтра я смогу тебе его вручить. Но, перед этим…
Матильда смотрит на меня, уперев кулаки в бёдра и мне кажется, будто в глазах мачехи сверкают яркие молнии. На угрюмом лице такое выражение, какое вероятно можно увидеть у лесных разбойников, когда они грабят какого-нибудь бедолагу. Матильда молчит и это её молчание страшнее, чем громкая ругань или проклятия. Жанна и Анна за спиной матери корчат рожи и показывают мне языки. Всем своим видом эта троица даёт понять, что пощады мне не будет.
И самое смешное это то, что мне абсолютно не страшно. То есть, пусть Матильда хоть вырастит на голове рога, как у дьявола и начнёт дышать огнём я всё равно буду вспоминать о предстоящей встрече с Карлом и о том, что сегодня меня ожидает долгожданный подарок феи. В груди так сладко сжимается и не терпится узнать, что же будет за подарок?
— Ничего не хочешь сказать? — цедит Матильда. — Попросить прощения, например?
— Стать на колени и попросить прощения? — хихикает Жанна, а её сестра закрывает рот ладонью, не в силах сдержать смех.
— Может быть даже так, — говорит Матильда и криво усмехается.
Они это серьёзно?
— Я ни в чём не виновата, — говорю и вижу, как гроза в глазах мачехи усиливается, а на красной физиономии проступает что-то, вроде изумления. Ну да, она не привыкла, чтобы ей кто-то в чём-то перечил. А тем более — я. — И я не собираюсь просить прощения и уж тем более не стану становиться на колени. Единственный, перед кем я могу стать на колени — это Всевышний, понятно?
