Я вдруг оказался в больничной одежде. Меня повезли на коляске мимо студентов-медиков, резидентов и медицинских сестер по тому самому этажу той самой больницы, где я работал. На моем месте теперь стоял другой врач, а я лежал на койке, на которой прежде находился мой пациент, и чувствовал те же страх и неуверенность, которые, думаю, мучили его. Конечно, полезно с точки зрения больного увидеть, как ведет себя доктор у его постели. Но в тот день я не был готов извлекать жизненные уроки и находить светлые пятна.
В ожидании результатов томографии я захотел позвонить семье. Однако решил подождать, когда появится больше информации. Глупо приглашать кого-то присоединиться к моим переживаниям сейчас, на середине пути, когда уже понятно, что проблема есть, но еще неизвестно, какая именно. Я знал, что они будут очень волноваться, и решил повременить.
На следующий день лечащий врач сообщил, что компьютерная томография показала увеличение лимфоузлов по всему телу и анализы крови стали хуже. Он подозревал лимфому или другое раковое заболевание, связанное с кровью, но решил провести дополнительные обследования и исключить возможность вирусной инфекции – хотя крайне маловероятно, чтобы она вызвала такие симптомы. Врач говорил четко и профессионально, но я понимал, что стоит за его словами. Все признаки указывают на агрессивную лимфому. Мы оба это знали.
Это была совсем не та информация, которую я хотел сообщить семье.
На экзаменах в медицинской школе случаи лимфомы почти всегда начинались с фразы вроде «ранее здоровый двадцатипятилетний мужчина поступил с гриппоподобными симптомами, увеличением лимфоузлов и отклонениями в анализах крови». Теперь этим мужчиной был я и врачи говорили то же самое обо мне, но они по-прежнему сомневались. Когда доктора вышли из палаты, я выскользнул в коридор – в больничной одежде вместо своего обычного короткого белого халата – и открыл на одном из компьютеров, висящих на стене, результаты своей томографии. Между приступами боли, которые буквально складывали меня пополам, я раз за разом смотрел на эти изображения. Каждый снимок показывал одно и то же. Мой организм был напичкан увеличенными лимфоузлами. Жидкость скапливалась в легких и брюшной полости, окружала сердце. Лимфома это или нет, но с такими симптомами и такой скоростью их развития жить мне оставалось несколько недель.
Всего пару недель назад научно не подтвержденное, но глубоко засевшее предчувствие надвигающейся смерти побудило меня купить новый компьютер. Теперь смерть перестала быть ощущением – я видел ее на снимках. Она уже сгущалась внутри меня, черно-белые изображения ее следов запечатлел томограф. Я сразу же подумал о Кейтлин. Мне захотелось ей позвонить, но я не мог. После разрыва прошло целых шесть месяцев. Когда она сама протянула мне руку, я ее оттолкнул: боль еще не прошла и я глупо полагал, что у нас есть масса времени разобраться в отношениях, если им суждено быть. Я ждал более подходящего момента. И лишь сейчас, впервые со дня расставания, неожиданная болезнь заставила меня притормозить и осознать чувства, которые я по-прежнему испытывал к этой девушке.
