Еще я стал фаталистом. Когда мне привезли заказанный новый компьютер, я вернул его и купил модель с большим монитором, несмотря на значительную разницу в цене. Себе и друзьям я объяснил такую расточительность просто: жить мне осталось недолго, экономить смысла нет, да и вообще я достоин большого экрана. Мои друзья снова не нашлись, что сказать. Я никогда не выказывал даже малейшей ипохондрии, и этот новый, странный драматизм их нервировал.
Мой «медовый месяц» со смертью – смутно-плохое самочувствие, легкомысленные фаталистические заявления и неуместные траты на большие мониторы – длился недолго. Вскоре к симптомам добавились тошнота и боли в брюшной полости. Я начал пропускать приемы пищи, лежать мог только в позе эмбриона, а когда приходилось подолгу стоять, сгибался почти под прямым углом. Я не позволял себе проявить слабость перед пациентами, поэтому работа превратилась в сплошную муку. Боль отдавала в позвоночник, и в перерывах между приемами я просил Гранта разогнуть мне спину в надежде, что эта простая процедура принесет облегчение. Это не помогало. Дело было не в спине.
За четыре дня до экзамена по итогам ротации я проснулся на промокшей от пота простыне. Доковыляв до раковины, чтобы попить воды, я с испугом понял, что моя шея стала толще. Я посмотрел в зеркало и увидел, что это увеличенные лимфоузлы – точно такие же, как у молодого человека с лимфомой, которого я недавно лечил. Дальше мои мысли не продвинулись. Нащупай я такие же узлы у кого-нибудь другого, я сразу пошел бы по одной из возможных ветвей диагностики. Инфекция? Мононуклеоз? Волчанка? Рак? Но не теперь, не с самим собой. Я не хотел быть собственным пациентом и противился этому так долго, как только мог.
На следующее утро я заметил, что несколько крохотных красных образований на коже рук и груди, возникших еще пару дней назад, стали больше. Они походили на узелки кровеносных сосудов. На ротации по дерматологии я видел нечто подобное: старческие, или сенильные, гемангиомы – довольно обычное явление у пожилых, но я никогда не слышал об их столь внезапном появлении и быстром распространении у молодого и в целом здорового человека.
Количество симптомов уже достигло критической отметки, но мне просто необходимо было завершить ротацию и сдать экзамен. Всего несколько дней – убеждал я себя, – и можно будет пройти обследование. Я успокаивался предположением о том, что боли в брюшной полости, тошнота и симптомы гриппоподобного заболевания свидетельствуют о какой-то инфекции желчного пузыря. Однако этот диагноз не объяснял наличие гемангиом, и я, как любой другой человек, обратился к Google. Как и следовало ожидать, результаты оказались неутешительными: я нашел пару статей семидесятых и восьмидесятых годов, авторы которых высыпание сенильных гемангиом относили к признакам рака. Я тут же закрыл браузер на своем большом новеньком мониторе.
