Я развязал последний узел и заглянул внутрь, где неподвижно лежал Игрун – черный шаловливый котик, которого я знал так хорошо. Ласковый мурлыка, деливший с Диком его жизнь.
– Когда он умер, Дик? – спросил я мягко.
Он провел ладонью по изможденному лицу, по жидким седым волосам.
– Да вот утром гляжу – а он лежит рядом с моей кроватью… Да только… может, он еще не умер, мистер Хэрриот?
Я снова посмотрел в картонку. Ни малейших признаков дыхания. Я вынул обмякшее тельце, положил на стол и прикоснулся к роговице незрячего глаза. Никакого эффекта. Я взял стетоскоп и прижал его к черной грудке.
– Сердце еще бьется, Дик, но очень слабо.
– Может взять и остановиться, так, по-вашему?
– Ну-у… – Я замялся. – Боюсь, примерно так.
Тут грудная клетка котика слегка приподнялась и опустилась.
– Он еще дышит, – сказал я. – Но еле-еле.
Я внимательно осмотрел Игруна, однако болезненных симптомов не обнаружил. Конъюнктива была здорового цвета, да и все остальное казалось нормальным.
Я погладил блестящую шерстку.
– Настоящая загадка, Дик. Он всегда был таким подвижным, бойким – настоящим Игруном. И вот лежит пластом, а я не могу найти причину.
– Может, его удар хватил?
– Ну, теоретически не исключено, но он должен был бы сохранять какие-то проблески сознания. А ушибить голову ему не могли?
– Вроде бы нет. Когда я спать ложился, он прыгал себе, а ночью из дому не выходит. – Старик пожал плечами. – А он, значит, совсем плох?
– Боюсь, что так, Дик. Жизнь в нем еле теплится. Но я сделаю инъекцию стимулирующего средства, а вы отнесите его домой и держите в тепле. Если завтра утром он еще будет дышать, принесите его сюда, и я посмотрю, что еще можно будет сделать.
Я старался говорить бодро, но не сомневался, что больше Игруна не увижу. И знал, что старик думает то же самое.
Его руки дрожали, пока он завязывал шнурки. Я проводил его до входной двери. Он все время молчал, но на крыльце вдруг обернулся и кивнул:
– Спасибо, мистер Хэрриот.
Я смотрел, как он, шаркая ногами, бредет по улице – возвращается в пустой домишко с умирающим другом. Жену он потерял много лет назад, – во всяком случае, все время нашего знакомства он жил один на пенсию по старости. Невеселая это жизнь. Он был тихим, добрым человеком, редко выходил из дома и как будто не имел друзей, зато у него был Игрун. Шесть лет назад котик забрел к нему и преобразил его жизнь, принеся в безмолвный дом шаловливую веселость, смеша старика, сопровождая его по дому и не упуская случая потереться о его ноги. Дик уже не ощущал себя одиноким, и год за годом я наблюдал, как крепнет их дружба… Нет, не просто дружба – старик, казалось, находил в Игруне опору. И вот теперь – это.
