Хромая Калгуса
Не на шутку обеспокоилась нищая братия, снова стали голову ломать, как избавиться от Матвея с его чародейским камнем. Вспомнил кто-то из оборванцев про ведьму – хромую Калгусу. Жила она в пещере Таганского холма и, по слухам, водилась с подземельными духами.
Выслушала ведьма нищих и ответила:
– Беду вашу и кручину развею. Награды за это не потребую, заберу только чародейский камень, как с молодцем вашим совладаю.
Показали нищие издалека своего соперника, и хромая Калгуса приступила к черной ворожбе.
Подошла она к Матвею и попросила:
– Покажи-ка мне, молодец, свой расчудесный самоцвет. Говорят, ты его вместо креста нательного носишь. По всему городу молва идет о нем. А за погляд я тебя серебряной монеткой одарю.
Усмехнулся Матвей:
– Отчего ж не показать? Гляди, убогая, только руками не трогай. Да про копеечку серебряную не забудь.
Вгляделась ведьма в аметист и аж затряслась – то ли от страха, то ли какое-то наваждение охватило ее.
– Да это ведь «Око Свист-скакуна»!.. Вон и хромец железный в глубине камушка появился. Ишь, как угрюмо выпучился оттуда и перстом грозит… Не то прочь гонит, не то к себе зовет…
Пробормотала ведьма и умолкла. Ничего не понял Матвей.
– Какого ты хромца железного узрела в моем самоцвете?
– Зовется тот хромец Чингисханом. И будет лютая погибель тому, кто встретится с ним взглядом, – прошептала ведьма и протянула серебряную монетку Матвею. – Отдай мне свой камушек. Место ему – в подземелье. Там он пользу принесет. А на белом свету от него одни беды.
Спрятал Матвей монету и засмеялся.
– Ступай, убогая. Стращай дитей малых да олухов неразумных. Тыщу раз вглядывался я в свой самоцвет и не видал там никакого железного хромца.
– А ты посмотри в тыщу первый!.. – зло отозвалась ведьма и исчезла в толпе.
«Отведи, сатана, мучительный взгляд»
Не стал Матвей смотреть на аметист. Как обычно, поцеловал камень и принялся милостыню собирать.
Подавали ему в тот день не меньше, чем в другие дни. А к вечеру почувствовал Матвей неясное беспокойство. Отправился он в свой родной кабак. Уж там-то все волнения и страхи быстро улетучатся!
Но в этот раз выпивка не помогала и хмель даже от тройной померанцевой водки не брал. А чувство беспокойства все нарастало. Неужели старая ведьма напакостила? Наконец, рука будто сама по себе потянулась за пазуху.
В который раз вгляделся Матвей в самоцвет, и вдруг в жар бросило! Из холодной фиолетовой глубины, не мигая, угрюмо смотрел старик. Глаза его становились все больше. Матвей даже разглядел треугольный шрам над левой бровью незнакомца и еще один неглубокий шрам в форме полумесяца – под правым глазом.
