— Что здесь происходит? — раздался в коридоре голос Согха.
Я одновременно испытала облегчение и тревогу: теперь меня, конечно, не уведут незаметно, но если сейчас из кабинета градоправителя выглянет и Эльса…
— Меня арестовывают, — громко сообщила я, бросив на стол собранные листы. — За разбитый витраж.
Сдернув с вешалки пальто, я вышла из кабинета — стражник посторонился, пропуская, двое его товарищей тут же заняли места по обе стороны от меня.
Согх стоял перед своей, предусмотрительно закрытой дверью и хмурился.
— Мы уже уладили все вопросы по поводу этого инцидента.
— К сожалению, нам поступил сигнал, мы должны отреагировать, — все с тем же скучающим видом произнес стражник.
— Послушайте…
— Не надо. — Я порывисто шагнула к Согху и почувствовала, как напряглись мои конвоиры. Схватив его за руку, я сняла, почти вырвала из манжеты, запонку и крепко сжала ее в ладони, сразу начав оплетать атакующим заклинанием. Артефактором я не была и не умела создавать даже простенькие амулеты, но как делать магические ловушки, знала. И делала одну такую, пока было время. — Все в порядке. Вы же сами говорили, что мне нужно отдыхать. Вот я и отдохну. Отосплюсь за эти три дня на всю жизнь вперед. Вы только поторопите, пожалуйста, администрацию библиотеки, пусть они письмо в управление стражи напишут.
— Иса…
— Все хорошо будет, правда, — уверенно пообещала я, заталкивая активную ловушку в рукав рубашки. — Я знаю, что делаю. Всего разочек поверьте в меня, ладно?
Когда на меня надевали наручники, подавляющие магию, я понимающе улыбалась стражникам, чем очень сильно их раздражала.
Глава 21. Камера
В камере я оказалась в наручниках и с запонкой, все еще обжигающей кожу активным заклинанием. Обыск стража провела просто отвратительно: окажись у меня нож в сапоге или россыпь амулетов на шее — так с ними бы и осталась.
К сожалению, у меня была только опасная запонка.
Дождавшись, когда в коридоре затихнут шаги стражников, я перестала всматриваться в полумрак за решетками своей камеры и обернулась.
— И здесь мне предстоит провести трое суток, — сокрушенно вздохнула я.
Или умереть этой ночью… но об этом думать совсем не хотелось.
Небольшая, темная и холодная, моя камера… угнетала. На узкой койке, застеленной влажным бельем, имелась тонкая подушка и еще более тонкий матрас. В углу стоял проржавевший умывальник и такой же никудышный нужник.
Под потолком, пропуская слабый дневной свет, располагалось грубо вырезанное в стене окно. Решетка на нем хоть и была ржавой, но казалась прочной.
