«КЛЯНУСЬ и ОБЕЩАЮСЬ, не щадя ни сил своих, ни жизни своей, везде и всюду распространять идею Народного Союза Защиты Родины и Свободы; воодушевлять недовольных и непокорных Советской власти, объединить их в революционные сообщества, разрушить советское управление и уничтожать опоры власти коммунистов, действуя, где можно, с оружием в руках, где нельзя — тайно, хитростью и лукавством...»
Кто автор этого комичного текста? Как можно предлагать его русскому офицеру, который был на передовой Великой войны, прошел войну Гражданскую и вынужден был покинуть Родину?
Я спрашиваю у офицеров: что будем делать? Они отвечают, что разрушать Советскую власть. Как, спрашиваю я? Разжигая ненависть к большевикам! А конкретнее? Путем террористических актов против угнетателей…
Что тут скажешь? План всегда один — террористическими актами большевиков к власти приводят, теперь, похоже, собираются убирать...
Без меня, господа, без меня...
— Все это, Нестеренко, ты писал, чтобы подстраховать свой зад! Я читал твои дневники — у тебя на любой случай есть отписка! Мне известно, сучий ты сын, что, будучи за границей, ты принимал активное участие в белоэмигрантской организации, которая вела борьбу против Советской власти. Почему ты все время скрываешь это?
— Действительно только то, гражданин начальник, что иногда я поддерживал связь с участниками различных белогвардейских организаций, интересовался их деятельностью, но лично ни к каким организациям не примыкал…
— А как это ты мог поддерживать с ними связь?
— Да очень просто! Одних видел на заводе, других в кафе. С некоторыми делил тарелку…
— В каком смысле?
— В прямом. Комната, которую я снимал в Париже, была пустой. Какую-никакую мебель я нашел на помойке — стул, стол, некое подобие кровати, а вот посуда…
Сегодня я впервые спал на новом, найденном вчера диване. Все хорошо, но есть одно но — из центра торчит пружина, которую я вынужден обхватывать ногами...
— В общем, с мебелью проблем не было, а вот чашки и тарелки… на помойках они, как правило, были битые. Кто же станет выбрасывать целое блюдце, правда? Найти что-то сохранившееся и годное не представлялось возможным, покупать — казалось глупостью и расточительством. В связи с этим мы, русские, часто обедали вместе. Я ждал, пока кто-нибудь из знакомых доест, затем мыл его тарелку и тогда уж обедал сам…
— Стоило ради этого бросать родину?!
— А что здесь такого? В ресторанах вам тоже подают мытую посуду...
