— Как это они его обнаружили?!
— Вот и у меня такой же вопрос возник! Ну уж точно не стол вертанули…
— Нестеренко, как они обнаружили захоронение?!
— Встретившись как-то с Головым, я спросил его, как это так получилось, что труп расстрелянного оказался похороненным на Калитниковском кладбище и родные имели возможность оформить могилу…
— И что он на это ответил?
— Голов ответил мне, что такие факты действительно имели место быть, однако к периоду, в который случился наш разговор, они уже были устранены…
— А почему вы вообще говорили об этом с Головым?
— В период с 1932 по 1935 год, как вы знаете, я ведал всеми кладбищами Москвы. Однажды я сказал Голову, что в связи с тем, что трупы расстрелянных преступников незаконно закапываются на Калитниковском кладбище, может произойти казус, когда могильщики, копая яму для «нормального» погребения, обнаружат вдруг сюрприз в виде трупов расстрелянных…
— И как на это отреагировал Голов?
— Голов фыркнул, что меня это не касается.
— Понятно. Тебе еще известны случаи, когда родственники расстрелянных обнаруживали трупы и устанавливали могилу?
— Со слов Голова, таких случаев было всего несколько, но конкретно больше ничего показать не могу.
— Уверен?
— Как пить дать.
— Были ли случаи, когда прах расстрелянных уходил на сторону?
— Прах?
— Да, Нестеренко, прах!
— Во-первых, иногда прах забирали на удобрения в поля…
— Зачем?
— Это вы у Вавилова спросите…
— Я же сказал тебе — хватит острить!
— Во-вторых, зимой в целях экономии песка, которого, надо отметить, на кладбище поставляли чрезвычайно мало, я посыпал дорожку от крематория до ямы, но только в нескольких местах, чтобы не поскользнуться. Так или иначе, масса, так сказать, утерянного или изъятого праха всегда оказывалась совершенно незначительной, так как четкого указания, куда и сколько я должен был ссыпать, у меня никогда не было.
— Ясно. Значит, я правильно понимаю, что привезенные Головым и Блохиным трупы ты всегда кремировал по ночам?
— Конечно, а когда же еще?! Днем ведь у меня была основная работа…
— А спал-то ты когда?
— Обыкновенно я спал с пяти до десяти часов утра, к тому же, если позволяла ситуация, любил на полчасика провалиться и в сон дневной — днем, если вы замечали, гражданин начальник, самые интересные видения обыкновенно случаются. Знаете, однажды…
— Нестеренко, мне тут не нужно твоих снов!
— Отчего же?
— Меня интересует твоя профессиональная деятельность, а не сны!
— Профессиональная?
