Его брат Константин влюбился в великую княгиню Анну, жену Константина, и имеет гораздо больше успеха. Юлия лишена брони, делающей неприступной ее невестку: она не любит своего мужа. Она просто одинокая, несчастная девочка, жаждущая душевного тепла и мечтающая о романтических приключениях, не подготовленная к ударам жизни и не усвоившая строгих нравственных правил. И она права! Обречь себя на положение жертвы, хранить верность мужу-тирану, этому грубому мальчишке-солдафону, из страха сплетен, осуждения, гнева старой императрицы? Во имя чего? На что она может рассчитывать в будущем? Боль, слезы, обиды и одиночество — вот ее вечный удел, а время приведет с собой только старость и болезни. Зачем же упускать сейчас свой единственный шанс быть счастливой?
В саду никого не было. Александр с Адамом направились в левое крыло, где находились библиотечные комнаты. Там их и нашел запыхавшийся слуга, чтобы сообщить важную новость: рано утром, без четверти четыре, у великого князя родился брат. Александр немедленно простился с Чарторыйским и отправился к матери.
Еще вчера Мария Федоровна медленно прогуливалась по аллее, а Константин притворно ужасался размерам ее живота, говоря, что в нем могли бы уместиться четверо. Младенец действительно родился огромным — аршин без двух вершков. Бабушка, всегда больше радовавшаяся мальчикам, чем девочкам, была в восторге и уверяла, что если этот богатырь будет продолжать, как начал, его старшие братья покажутся пред ним карликами. Слышавший эти слова низкорослый Павел еще больше помрачнел. При дворе ходили слухи, что цесаревич, давно не ладящий с женой, не приписывает себе заслуги в рождении этого сына. Павел не хотел даже присутствовать на крещении, но всё же прислушался к уговорам своих приближенных. Сразу после обряда, во время которого орущего басом младенца нарекли Николаем, он уехал в Павловск, не оставшись обедать.
Новорожденного, как обычно, отлучили от родителей и отдали под присмотр бабушки. Он отличался отменным аппетитом. Кормилицу ему подобрали заранее — здоровую и крепкую крестьянку, но и она не справлялась, и уже через две недели малыша пришлось подкармливать кашкой. На должность няни императрица, по рекомендации фельдмаршала Суворова, назначила Джейн Лайон, дочь лепного мастера-шотландца, проявившую храбрость, мужество и самоотверженность во время несчастных варшавских событий.
Суворов еще в марте уехал к войскам; на июньском празднике в Царском Селе присутствовали только его зять и дочь с одиннадцатилетним братом Аркадием. Граф Александр Васильевич сына своим не признавал и жизнью его не интересовался, подозревая жену в супружеской измене и добиваясь расторжения брака, в чем ему неизменно отказывал Синод. Екатерина П, однако, призвала мальчика ко двору и сделала камер-юнкером великого князя Константина. Николай Зубов подыскал ему воспитателя — своего боевого товарища Шарля Оде-де-Сиона, савояра, звавшегося теперь Карлом Осиповичем.
