— О, Джонни, ты такой умный! Давай погуляем с тобой!
— Нет, он обещал этот вечер провести в моей комнате! — раздались девичьи голоса.
«У него там, что, гарем что ли? Ниче, сейчас сделаю из султана местного евнуха», — подумав так, я глуповато воскликнул:
— Эй, люди, живые люди! Там кто-нибудь есть вообще?
— Ооо, он еще умеет разговаривать?
— Я думала, в таких условиях человек превращается в обезьянку, — послышались тупые возгласы.
— Помолчите, девочки, — произнес Джонни Проктор. — Это всего лишь программа перевоспитания, созданная руководством нашей великой академии. Сейчас вы увидите наглядно ее плоды. Приготовьтесь, красавицы.
«Ты тоже свою сраку готовь», — подумал я, потирая руки. Тем временем, настроился играть спектакль.
— Джонни? Это ты, Джонни! Слушай, выпусти меня. Здесь так плохо, — сказал чуть не плача.
— Вот! Видите, что делает со злобными эриями данная методика воздействия! — торжественно сказал Проктор. Дальше обратился ко мне: — Извини, Марк, что вышло так долго. Надеюсь, ты осознал степень своей вины?
— Ага, прям капец! Открывайте уже эту дверь!
— О, не так быстро. Сначала, мы должны услышать раскаяние. Покажи нам, насколько сильно ты изменился.
Я б тебе показал, очкарик ты недоделанный. Черт, что там было у Гамлета? Может из Войны и мира припомнить? Или из общевойскового устава, на крайний случай.
Внезапно узнал, что не умею каяться от слова вообще. Пришлось немного импровизировать. У меня с этим все супер.
— Кхе-кхе, Джонни, я вам пишу, чего же боле! Мороз и солнце, день чудесный! Взираю с башни угловой. Короче, очень плохо мне. Не бил бы лучше я вас всех. Тебя козла же в том числе, — нараспев начал я.
— Что с ним такое? — послышалось за дверью.
— Бред, вызванный полной изоляцией от общества! — деловито пояснил Джонни.
— Марк! Послушай, возьми себя в руки! Не надо всего этого… шоу. Просто скажи, насколько тебя мучает совесть, после всего, что ты совершил? — обратился ко мне местный мачо.
Я немного задумался, после чего, выдал настолько театрально, насколько было возможно:
— Чувак, меня мучает совесть. Она как заедающий бластер. Или даже похуже. Что там говорить, я не могу мастурбировать. За все дни заточения ни одной нормальной эрекции!
— Хи-хи-хи, что такое эрекция?
— Тихо, видно, он действительно осознал.
После этих слов повисла звенящая тишина. Походу, упырь думал, как со мной поступить. И спустя секунд двадцать, он вдруг серьезно сказал:
— Ладно, Марк, я попрошу тебя выпустить. Извинись за то, что ты совершил. За свое вранье и за глупость. Тогда мы поймем, что ты изменился и можешь продолжить обучение в Хогдарсе.
