– Так они все офицеры! – удивился Федор. – При армии числятся.
– Сколько ты служил?
– Три года.
– Часто видел?
– Один раз. Приезжали на учения.
– Вот тебе и ответ. Ваши Осененные в иностранных ресторанах золотом сорят. Покупают там дома, шлюх, драгоценности для них, разъезжают по курортам. Наша знать тоже так себя вела, в результате потеряла все, зачастую вместе с жизнью. Революция их смела. Как бы здесь не повторилось.
– Не похоже, – возразил Федор. – Социлисты у нас есть, только мало. Их полиция ловит – и в Сибирь. На завод к нам как-то приходил один, к забастовке призывал. А с чего нам бастовать? Платят хорошо, получку не задерживают. Штрафами не мучают, а, ну, выпишут, так за дело. Так что взяли социлиста и свели в участок.
– Ты участвовал?
– Без меня справились.
– Вот и не лезь!
Федор обиженно замолчал. Друг тоже притих. Показался трамвай, идущий к Пресненской заставе, Федор забрался в вагон и доехал им до нужной остановки, заплатив кондуктору пятак. Вышел и потопал к заводу.
– Не сердись, – внезапно раздалось в голове. – Я бываю резок. Характер такой.
– И у меня не сахар, – вздохнул Федор.
– Не хочу, чтобы ты лез в политику, – объяснил Друг. – Пустая трата времени. Нам с тобой много сделать предстоит. А для этого учиться и учиться.
– Ладно, – согласился Федор, – учиться буду. Мне понравилось читать на иностранных языках. Раньше ведь не знал, а тут гляжу и понимаю.
– Значит, знания передаются, – заключил Друг. – Это хорошо – будет легче. А то времени в обрез.
– Почему?
– Война будет.
– С кем?
– Германией.
– Пусть попробует! – хмыкнул Федор. – Мы их враз!
– Шапками закидаем, – вздохнул Друг. – В моем мире тоже так считали. Мобилизовали унтеров, и – всех в строй. Было их так много, что на отделение приходилось по нескольку вместо одного[7]. В первых же боях положили цвет армии, а потом выяснилось, что солдат учить некому. Унтер – он важнее офицера, без него все сыплется. Тебя сразу призовут – запас первой очереди, и убьют тут же. Нам такой хоккей не нужен. Следует уцелеть и стране пользу принести. Понял?
– Да, – сказал Федор. – Смешно было слышать, как ты библиотекарю сказал, что в приюте языкам обучили. Не было того. В приюте было голодно и холодно. За малейшую провинность секли.
Он вздохнул.
– Не тушуйся, Федя! – ободрил Друг. – Мы им всем еще покажем. А сейчас неплохо б выпить чарочку и закусить.
Федор согласился и зашел в знакомый трактир – как раз показался на пути. Заказал селянку на мясном бульоне и котлету с кашей. Половой принес графинчик водки и наполнил из нее стопку. Федор влил жгучую жидкость в рот, крякнул и принялся за еду. Горячая, ароматная селянка проваливалась в желудок, наполняя рот мясным, острым вкусом. Опустошив миску, Федор налил еще стопку, выпил и принялся за котлету. Держа ее за косточку, обгладывал сочное мясо. За этим занятием и застал его городовой – тот самый, что приходил на завод. Зайдя в трактир, городовой окинул зал взглядом и решительно направился к Федору.
