– А я тебе сейчас ясность ума верну, – напирал Васин. – У тебя ствол на кармане. Участие в банде. Покушение на жизнь сотрудника милиции. И светит тебе не Колыма, что, как у вас поется, «названа черной планетой». Светит тебе расстрел. Ты вообще в курсе, что еще в 1950 году для самых отъявленных душегубов вернули смертную казнь?
– Душегуб? – взвился Дюпель. – Я душегуб? Да я сам жертва душегубов!
– Не пой мне сладких песен, соловушка. У меня нет музыкального слуха.
– Будь моя воля, никогда бы с такими зверьми не связался!
– А кто твою добрую волю забрал? – насмешливо любопытствовал Васин.
– Да бура и рамс проклятые!
– Уважаю. Разбойничьи игры, не какие-нибудь фраерские, – Васин блеснул познаниями в картах, которых набрался у старых уголовников, время от времени попадавшихся ему.
– Ну, так я ж и не фраер! – гордо объявил Дюпель.
Из дальнейшего сбивчивого рассказа выяснилось, что Дюпель после отсидки решил завязать. Вернулся в родную подмосковную Электросталь. На работу механиком устроился. В милиции дисциплинированно отмечался. Но непреодолимо тянуло его к корешам.
– Это как водка, – вздохнул он. – Вроде и знаешь, что нельзя пить, а все тянет и тянет.
Дальше его рассказ был туманный. Дюпель продолжал подворовывать. И в Мытищах на катране поигрывал с корешами. Туда и залетные прибивались. Однажды появился там Копач – прошаренный в воровских премудростях человек, но какой масти – непонятно. На вора не слишком похож. Но его опасались. Ему Дюпель и продулся в прах. Да еще должен остался. А долг – дело такое, если не отдашь, можно и на перо напороться ненароком.
Вот и взял Копач Дюпеля в шайку. Говорил, очень ему шофер и механик нужен. Потому что они не вшивота какая-то на одиннадцатом номере по делам добираться. У них все козырно – машина, стволы.
– И где вы колесили? – спросил Васин.
– Первый выезд для меня был! – воскликнул Дюпель.
– Что знаешь о подельниках? Имена хотя бы? Кто такой этот Копач?
– Миша вроде зовут. Да имя – вещь такая. Кем хочешь можно назваться. Хоть фельдмаршалом Кутузовым.
– Сколько человек в шайке?
– Еще двое. Коля и Шишак. Копачу лет сорок на вид. А этим пацанам лет по двадцать – двадцать пять.
– Кто они по масти?
– Так ясно же – пиковые. Разбойнички. Громилы, растудыть их! Вздор, а не масть!
– А по национальности?
– Да кто их поймет. Все бормотали на каком-то нерусском языке между собой… На молдавском, наверное. Сами смуглые. С южных краев. О себе не рассказывали ничего.
