Я сидел и раздумывал над своим положением. Отдать деньги матери нужно сегодня же. Это было ясно. Но где их взять? Занять? Не у кого. Продать что-нибудь?.. Я оглянулся и прикинул, что можно снести на базар из своего хозяйства. Решил продать щегла, старую клетку (новую продавать нельзя — заметит мать), коньки с ботинками, покрышку от волейбольного мяча, старые учебники и еще кое-какие мелочи. Тогда можно будет выпутаться из этого отчаянного положения. Я немедленно приступил к делу. Но, уже собрав все, подумал, что щегла продать будет нелегко: птичий базар в нашем городе бывает только по четвергам и воскресеньям. Значит, со щеглом придется подождать.
Я пошел на базар.
С неба сеял мелкий, уже совсем осенний дождь, под ногами хлюпала слякоть, и покупателей почти не было. Только старьевщики, нахохлившись под палатками и зонтами, сидели возле своего товара. Я побродил по базару и пошел в книжный магазин. Но учебники там не купили. Во-первых, они были грязные, а во-вторых, по этим предметам, оказывается, были выпущены новые.
Пришлось вернуться на толкучку. Но ни ботинки с коньками, ни волейбольная покрышка, ни тем более старый радиоконденсатор переменной мощности, который я выменял когда-то у соседа еще на старой квартире, ни другая мелочь никому не требовалась. Я бродил как потерянный, заглядывая в глаза каждому прохожему, но это не помогало.
Тогда я решил продать все сразу, оптом. Дадут, конечно, меньше, но все-таки хоть немного дадут. Как-никак, а ботинки с коньками — вещь дорогая. Мы с матерью уплатили за них почти сто рублей.
Первый же старьевщик дал мне три рубля за покрышку и рубль за конденсатор, а ботинки с коньками не взял.
— Может, они краденые, — проворчал он.
Второй повертел мой товар и сказал, что такую ржавчину никто не купит. Конечно, никель с коньков кое-где слез, и действительно на этих местах выступила ржавчина. Но все-таки коньки были еще совсем хорошие.
Мне опять не везло. Я уже решил было идти домой, как вдруг совсем сморщенный, попахивающий табаком и водкой старик взял мой товар, повертел, почмокал слюнявыми губами и сразу предложил:
— Четвертная…
Значит… значит, у меня могло быть почти тридцать рублей. Можно отдать матери сдачу и купить конопляного семени щеглу. Расплатиться с Сашей я все равно не смогу. Но что мне оставалось делать? И я кивнул головой. Старик вздохнул и полез в карман.
В это время меня спросили:
— Ты зачем продаешь коньки? А сам на чем будешь кататься?
