Филипп распорядился присматривать за ним тщательнее, опасаясь, что мальчик может что-нибудь сделать с собой, но в том и не было нужды — Айсен просто перестал есть. Причем, было ясно, что это не осознанное волевое решение, юноша элементарно не хотел жить.
— Узнали что-нибудь? — весельчак Луи многое повидал в жизни, но проняло даже его. Он был уверен, что парнишка натерпелся в рабстве неведомо каких ужасов, поэтому не в себе настолько.
В каком-то смысле он был прав.
— Нет.
Филипп уверился уже, что брат его избегает — неужели стыдно стало? Вряд ли. Тем не менее, каждый раз как он заходил, намереваясь прояснить ситуацию с юным рабом, Фейрана неизменно не оказывалось дома. Старый домашний раб, может, и рад был бы что-нибудь сказать, да много ли у немого узнаешь: тот ведь даже грамоте обучен не был, чтобы написать.
Мужчина недолго раздумывал, глядя на воду за бортом, а потом решительно направился в каюту: состояние мальчика уже хуже некуда, и больше так продолжаться не может!
Войдя, он осторожно присел рядом со свернувшимся в маленький комочек юношей.
— Айсен, — мягко обратился Кер к нему, погладив острое плечико, — Айсен, ответь пожалуйста. Я хочу поговорить с тобой.
Молчание. Но когда мужчина потянул его за руку, мальчик покорно сел, уставившись вниз на покрывало.
— Айсен. Не нужно больше бояться! Ни меня, ни кого бы то ни было, — ласково убеждал его Кер. — Здесь никто не обидит тебя и не тронет, клянусь!
Молчание. Складывалось впечатление, что все ему уже безразлично.
— Айсен, можно тебя спросить?
На миг в синих глазах мелькнуло что-то живое — вялое подобие удивления: у него вдруг спрашивают разрешения?
— Можно? — Филипп терпеливо ждал и был вознагражден едва заметным неуверенным кивком.
— Не хочешь — не отвечай, если это тяжело для тебя. Понимаешь?
Еще один робкий растерянный кивок, но, кажется, юноша понемногу начинал втягиваться в общение.
— Скажи, ты ведь… был с моим братом?
О! а вот это уже настоящее удивление! И проблеск какой-то непонятной мысли… Хорошо!
— Ну… ты делил с ним постель?
— Да… — тихий шелест. Филипп едва удержался от вздоха облегчения: это было первое услышанное им от Айсена слово после «господин очень добр» еще в доме Фейрана.
— Он… принудил тебя? — спросил он, как не горько было предполагать подобное. — Делал тебе больно?
Такая же призрачная улыбка. И ответ знакомый:
— Господин очень добр.
Мужчина все-таки вздохнул и попробовал зайти с другой стороны.
— Айсен, расскажи, пожалуйста, как ты попал к господину Фейрану. Он купил тебя, выбрал в школе?
