Что тебе мои слезы — твои ноги я умою ими… Что тебе мое горе, — для тебя я стану воплощенным счастьем! Что тебе моя радость, когда радость моя это ты…»
Грустная мелодия медленно угасала, сливаясь с едва слышным журчанием фонтанчика. Пальчики замерли, обессилено опустившись на ореховый корпус…
— Айсен!
В единый миг юноша оказался на коленях перед господином, замерев в напряженном ожидании приговора.
— Я вернусь только вечером, — сухо сообщил хозяин, окидывая отстраненным далеким взглядом. — И у меня будет гость. Проследи, что бы было готово все необходимое и даже сверх того.
Айсен поклонился, чудом не растянувшись на узорчатой плитке, голова пьяно кружилась: вспомнил!! Впервые за столько долгих пустых дней и еще более долгих ночей обратился, назвал по имени… А важный гость — вот уж удача: само собой, что не старый Хамид, все еще тихо кипевший негодованием, будет прислуживать за столом.
Понятное дело, что на рабов особо не смотрят, но на него же смотрели! Тот же франк, который еще и полапать успел… юношу передернуло от неприятного воспоминания.
К тому же, на этот раз он сам постарается, чтобы на него смотрели, и впереди будет долгий вечер…
Целый вечер рядом с ним ! Часы неторопливой беседы, пока он сможет безнаказанно быть так близко, чтобы почувствовать тепло его тела, краем взгляда ловить его (!) профиль, быть может, коснуться рук, подавая после омовения полотенце или вручая чашу…
Воодушевленный представившейся возможностью снова заинтересовать собой господина, Айсен беспорядочно метался по дому, не в силах сосредоточиться на чем-то одном: ему все казалось, что что-то не так, не достаточно хорошо, не так, как нравится ссейдин! Когда в самом деле прибыл гость, юноша утратил уже всякое соображение, лишь каким-то самым недоступным краем сознания отмечая за собой новые прегрешения:
…не так! Поклон должен быть ниже и с прогибом…
Нельзя! Как бы не хотелось — нельзя! Смотреть в глаза это недозволенная дерзость… хозяин сам вспомнит, когда ему надо!
Ступать надо легче!
…Еще легче, как по облаку…
И внимательнее, — а то чуть о ковер не споткнулся!
Осторожнее! — чашечка с кофе возмутительно громко звякнула…
Увидел! Даже по руке погладил! Вахид'дин…
Как могу — так пою тебе, единственный мой! Скажи слово, дай знак — …
Верный саз лежал тут же, дожидаясь приказа.
«…А вдруг! Ну, вдруг…
Наскучит ученая беседа. Вдруг пожелают потешить себя музыкой. И…
Ведь нравились господину его напевы!..»
Айсену было все равно! Любого, самого незначительного жеста, — было достаточно для того, чтобы мальчик с готовностью выстелился к ногам господина, охотно воплощая собой самую непредсказуемую фантазию, самый малый его жест…
