— Привыкай, полезно от излишней гордости!
Кого люблю — того и бью! Не надо думать, будто Кантор шпынял юношу исключительно ради садистского удовольствия. Айсену требовалось препятствие, преодоление — в том числе и себя, требовалось научиться отстаивать не только право на ошейник и не только тогда, когда его совсем припирали к стенке.
Кстати об ошейнике, — трубадур не упускал случая пройтись по этой своеобразной детали облика молодого человека.
— У, опять эту дрянь в мой дом притащил! — подобное гадливое восклицание было еще самым скромным и вполне обычным приветствием. — Убери с глаз моих! У меня желудок слабый, может и стошнить ненароком!
— Ага, слабый, — скорбно соглашался Айсен, измеряя взглядом батарею из бутылок.
— Как тебе известно, водица у нас отнюдь не с Альпийских ледников. Ты же не хочешь, чтобы я отравился и умер во цвете лет, так и не открыв тебе всех секретов нашего искусства, которые еще не успел забыть?
— Что вы наставник! — Айсен смиренно склонял голову, пряча смешинки в глазах. — Я ежедневно молю Пророка, чтобы своим долголетием вы посрамили самого Мафусаила!
— Чертенок! — довольно усмехался мужчина, отвешивая парню несильный подзатыльник, от которого тот без труда уворачивался.
— И почили в бозе в окружении безутешных внуков и правнуков, унаследовавших нежные зеленые очи госпожи Элизы… — мстительно заканчивал Айсен, поминая надоедливую поклонницу.
Менестрель притворно хмурил грозные брови:
— Ты пришел заниматься или языком чесать, как кумушка у колодца?
А наследующий день Кантор опять вспоминал излюбленную тему:
— Слушай, может тебе еще кандалы нацепить для полного комплекта? Правда, греметь цепями будешь как призрак любимого дедушки… Хотя для кого как, тоже своего рода музыка.
— Когда у тебя День рождения? Я у юродивого Базиля по такому случаю его вериги выкуплю, тебе понравится…
— Вряд ли, — скептически пожимал плечами Айсен. — Вашими стараниями я скоро превращусь в полноценную нечисть!
— Мальчик, любовь, даже самая великая, вовсе не означает, что все свое время ты обязан обливать слезами драгоценный образ! Тем более что уныние есть смертный грех…
Характер у знаменитости действительно был несносный, прямо скажем кошмарный. Непонятно было, когда он говорит серьезно, а когда шутит в своей своеобразной манере, но по отношению к Айсену в его подколках и придирках не было ничего злого, и молодой человек даже начал находить удовольствие в их пикировках. Он точно знал, что этот человек никогда не унизит его и никогда не ударит словом по-настоящему больно, а то, что слова либо их отсутствие бьет куда больнее, чем кулак и плеть, он выучил крепко.
