— А если я скажу, что мальчик не продается?
— Бросьте! Люди вашего пошиба способны продать все, было бы выгодно.
— Лестно! — Кер пожал плечами. — И само собой, вы дадите ему свободу?
— Само собой!
— Зачем?
— Вы не поймете.
— Может быть, — без тени раздражения согласился Филипп, где-то даже забавляясь ситуацией. — Но боюсь, что это вы многое не поймете.
— ? — кажется, ему удалось удивить собеседника. Не слишком.
— Похоже, что снять с Айсена этот ошейник способен только один человек. И к сожалению, это не вы и не я.
— И где же этот человек? — Кантор скептически выгнул брови.
— Далеко, — кивнул Филипп. — Единственная цель Айсена — соединиться с ним. И вам ли не знать, чем способны пожертвовать ослепленные чувством люди!
— Ну просто сказочка о зачарованной принцессе, — ядовито заметил трубадур. — Только вместо принцессы почему-то невольник, а вместо чар обычный кусок меди.
Оба обернулись на звук открывшейся двери.
— Отлично, — Кер поднялся. — Полагаю, Айсен сам объяснит то, что сочтет нужным.
Он усмехнулся в ответ на ставший растерянным взгляд молодого человека и вышел, подтолкнув его навстречу музыканту. В замешательстве Айсен, не задумываясь, сделал шаг, удерживаясь, чтобы не поежиться под направленным на него пронизывающим до самого нутра взглядом кристально чистых глаз. Казалось, что они видят даже невидимое, тщательно сокрытое, неявное… И гость определенно не торопился задавать вопросы первым.
— Вам… не стоило так говорить с метром Кером, — тихо произнес юноша, подходя к окну. — Я обязан ему больше чем жизнью…
Кантор молчал, ожидая продолжения: маленький раб с гитарой оказывался занятной шкатулочкой с очень непростым секретом!
— Вы хотели выкупить меня? — Айсен не выдержал первым.
Мужчина повел плечом не отрицая очевидного.
— Почему?
— У тебя хорошие задатки, — спокойно и просто сообщил Кантор. — Я бы сказал талант, но в подобных словах слишком много пафоса. Тем не менее, оставить прозябать твои способности и загубить их тем самым — преступление против Создателя, который их дал. Надо быть, не без причины!
Айсен нервно улыбнулся.
— Да, это милость! — согласился он. — Но тоже самое я могу сказать и о другом…
— Другом? — многозначительный тон и вопрос в нем вернул его к реальности.
— Вам противно? — улыбка стала понимающей.
— Мне? — немного удивился мужчина, наблюдая за переливами эмоций на тонком одухотворенном лице, и в дышащих своей, потаенной глубокой жизнью густо-синих глазищах, которые только сказочным эльфам впору… — Мне все равно. Я вот думаю, что за человек, ради которого, тебе приходится носить ЭТО!
