Вдруг позади кто-то из девушек во весь голос охнул. Даже у двоих нахалов хватило совести промолчать, обойдясь без очередного комментария, зато Алан наконец отмер и сорвался с места:
— Айсен! Подожди… Подожди, пожалуйста!
Молодой человек действительно остановился, но только почувствовав, что ему набросили плащ. Алан забежал вперед, удерживая за плечи, ищуще заглянул в лицо:
— Прости! Пожалуйста, прости! Айсен…
И тоже отступил: такого… заледеневшего выражения в синих, всегда мягко мерцающих нежной, чуть грустной улыбкой глазах он еще не видел и не мог представить.
— За что? — негромко и как-то слишком спокойно спросил молодой человек, но в стоявшей тишине его отчетливо слышали все. И объяснил. — Раб — это вещь. Вещь нельзя оскорбить. Нельзя унизить… И какая гордость может быть у игрушки.
Он аккуратно высвободился, и наконец скрылся от бесцеремонных взглядов, предварительно вернув плащ владельцу. Алан остался стоять, глядя себе под ноги, яростно кусая губы, и механически расправляя пресловутый кусок ткани, опоздавший буквально на пару мгновений, тем не менее обошедшихся очень дорого человеку, который ничего дурного никому из них, да и вообще никому не сделал.
Встретившись глазами с Фей, он прямо поинтересовался внезапно севшим голосом:
— Довольна собой?
— А ты? — девчонка все еще пыталась хорохориться, хотя вызов в тоне вышел надутым и фальшивым.
— Нет, — согласился юноша. Криво усмехнулся, и круто развернувшись, направился туда, где скрылся Айсен.
Пауза повисшая после его ухода была еще более продолжительной. Первым ее нарушил вполне опомнившийся Илье:
— Твой братец тоже любитель восточной экзотики, а? — бросил он Фей.
— Замолчи! — девушка моментально вспыхнула от гнева.
— Тю! — присвистнул второй подпевала, заметив на щеках две предательские прозрачные дорожки.
Приятели-соперники многозначительно переглянулись.
— Глаза, вот это вам расплата, за то, что изливали свет, на недостойный вас предмет! — с издевательским пафосом процитировал Илье.
— Идиот! Ненавижу! — в бешенстве притопнув ножкой, Фей разразилась слезами уже вовсю, и бросилась с поля боя.
— Дура! — фыркнул ей в след Дамиан, и пожав плечами пригласил Катриону выпить вина, чтобы успокоить волнение, которое ей очень шло, заставляя цвести прелестным румянцем и прочее, прочее, прочее.
* * *
К тому времени как Алан его нашел, Айсен уже был полностью одет, и даже наглухо застегнут, лишь волосы еще не просохли до конца. Молодой человек сидел на выступающем древесном корне, глядя куда-то в никуда и на шаги не обернулся.
