Боб заорал, как ужаленный, и с поразительной прытью выскочил на песок и погнался за нами.
Мы добежали до края косы и дружно нырнули. Вода забурлила за нашими сверкнувшими пятками. Боб нырнул следом.
Первым вынырнул я, там, где было по колено, и сел на дно, двигая руками.
Время шло, и тут, как гигантский поплавок, выскочил по пояс из воды Боб, тяжело дыша, взорвав вокруг себя поверхность. Он в недоумении посмотрел кругом, а потом заметил меня и поплыл ко мне. Я собрался дёрнуть по берегу, но в это время что-то с неумолимой силой потянуло Боба под воду. Он успел издать короткий сдавленный возглас, и голова его скрылась. Я даже встревожился. Я подумал, что какая-нибудь морская тварь подплыла близко к берегу.
Вскоре волны вновь вспенились, показались три ноги, потом голова Боба, она глотнула широко раскрытым ртом воздух и скрылась.
Вслед за этим я увидел, что к берегу плывёт Лагуна, быстро, как торпеда. За ним гнался Боб, большей частью под водой.
Но Лагуна, сильный и выносливый, с хитрой рожей, припустил к далёким зарослям. Я, недолго думая, побежал туда же. Боб вылез и опять погнался за нами, что было духу.
Солнце заливало всё вокруг — океан, чистый до самого призрачного дымчатого горизонта, пустой широкий берег с высоченными королевскими пальмами, и наши стремительно несущиеся фигуры, молотя песок ногами.
Я быстро сообразил, что по дюнам бегать всё равно, что в мешке, и сошёл на влажную полосу у воды и быстро нагнал Лагуну. Тот бегал отлично, мне бы его так просто не догнать, но он долго пробыл в воде, устал, резко обернулся, и я налетел на него, мы оба упали, и сверху обрушился тяжело дышащий Боб.
Мы долго возились, рычали, боролись, а потом расслабленно откатились друг от друга и развалились на спине, разбросав в разные стороны руки и ноги.
Нас душил смех, весёлый, искристый, и минуту мы смеялись, дёргаясь всем телом, будто от кашля, и беззвучный смех, от которого наливается кровью лицо, прорывался внезапно громким хохотом.
Боб заговорил, с возмущением, что мы помешали ему ловить рыбу, и мы снова захохотали, указывая на него пальцами, повторяя «он… ловил… рыбу!», и я сказал, что надо было наклонить верхушку пальмы и отпустить с ней Боба, и мы с Лагуной стали кататься от нового приступа смеха, а Боб укоризненно смотрел на нас.
Он вдруг заорал, вскочил и топнул ногой. Не прекращая смех, я успел схватить туземца столь тонкой душевной организации за ступню, тот запрыгал по кругу на другой ноге, как циркуль, гневно крича «А-а!», и Лагуна дёрнул его за вторую ногу.
