— Надо дактилоскопировать подозреваемого. И срочно, вне всякой очереди, отослать его пальцевые отпечатки в Центральное дактилоскопическое бюро Главного тюремного управления. Я пошлю экспресс Хрулеву и попрошу ответить максимально быстро[38].
На том и порешили. Начальство разошлось, а сыскные начали оформлять остальных пленных. Среди них сразу же опознали троих налетчиков из Николаевска, которых давно разыскивали за ограбление магазина Скидельского. Выявили двух дезертиров. Один при побеге из Южно-Уссурийской отдельной кадровой обозной роты украл десять винтовок. Второй — матрос подлодки «Палтус» из состава Отряда подводного плавания в Тихом океане — стащил инструкции по управлению судном. Контрразведка подозревала, что их заказала негодяю какая-то враждебная нам секретная служба, или германская, или японская. Лединг лично повез его на гарнизонную гауптвахту. Захотел повысить свои фонды у военных…
После разбора фартовых настала очередь владельца заведения. Быдлов, понимая, что попался, решил не запираться и подробно рассказал о своих завсегдатаях. Но, как только сыскные спросили его о банде Большого Пантелея, сразу замкнулся. Он утверждал, что знать не знает ни самого маза, ни его подручного с птичьей грудью, ни тем более Чуму.
Алексей Николаевич вызвал на очную ставку налетчика Губина, и тот стал уличать лжесвидетеля. Но хозяин пивной не поддавался. Его голос против голоса скока[39] сводил показания Губина на нет. Следователь не примет такого аргумента. Других очевидцев не имелось. Допрос зашел в тупик.
Лыков подсел к арестованному и сказал с нажимом:
— Не хочешь нам помочь — пеняй на себя. Я сделаю вот что: сообщу китайцам, что ты укрывал маньяка. Да-да, тот третий, по кличке Чума, и есть маньяк, который режет желтых. Одиннадцать человек уже казнил, из них двум отнял головы.
— Вот же нелюдь… — пробормотал Быдлов. — А вы хотите, чтобы я против него показания дал. Он же и меня на саксон[40] наденет.
— А ты знаешь, почему сыскную полицию называют трепальней? — продолжил угрожать статский советник.
— Бить будете? Я в прокурорский надзор пожалуюсь.
Все вокруг дружно рассмеялись. Питерец обратился к чинам сыскного отделения:
— Господа, вы умеете так лупить, чтобы небо с овчинку показалось, а следов на теле никаких?
— Знамо дело, ваше высокородие! Дайте нам этого бурундука на день-другой, мы уж потешимся…
Лыков отстранился от арестованного и глянул на него как солдат на вошь:
