В кабинете отца, несмотря на пляшущие в маленьком очаге языки пламени, было прохладно. Фрейзер воспринял это как дурной знак. Надо было посоветовать Элспет взять больше теплых вещей: горожанке трудно представить, как морозно зимой в горах.
- Извините за холод, - сказал Малколм, подкладывая поленья в очаг. - Я весь день поддерживал здесь огонь, но, чтобы согреть помещение, нужна минимум неделя. Ты помнишь… - Он попытался заглянуть в глаза сыну. Фрейзер отвернулся, не желая возвращаться к прошлому.
Однако, когда гнев утих, до него стал доходить смысл отцовских слов. Неделя, чтобы нагреть кабинет? Почему не работает центральное отопление? Если холодно, почему не топить каждый день? Он огляделся. Многое он помнил с детства: заваленный бумагами отцовский стол, старинные кресла у очага. Но теперь обивка на них протерлась до дыр. Фрейзер не знал, что происходило здесь в последние годы, но раньше антикварная мебель сияла свежим лаком. Он заметил слой пыли, тусклые пятна на дереве, запах сырости, следы запустения. Ему захотелось вмешаться, навести порядок, но это не его дело. Его время еще не пришло.
Когда все расселись вокруг стола, Малколм вопросительно посмотрел на них. Фрейзер наконец отпустил руку Элспет, сразу почувствовал холод и пожалел об этом. Прикосновение давало ему чувство уверенности: они были одной командой.
- Отец, это мой друг Элспет. Мы ждем ребенка. - Фрейзер подчеркнул слово «друг», надеясь уйти от дальнейших объяснений.
Лицо Малколма озарила искренняя улыбка.
- Какая прекрасная новость… - начал он, но продолжения не последовало. Ни вопроса, ни объяснений вроде «мы поженимся…» или «у нас отношения…».
Его это не касалось, решил Фрейзер. Он утратил право задавать вопросы. Они здесь только из-за ребенка.
- Я хочу, чтобы Балланросс стал для малыша домом с самого рождения. Это причина нашего визита.
Вот главное - наследство и наследие ребенка.
- Рад, что вы приехали, - сказал Малколм, нимало не обескураженный заявлением Фрейзера, - и привезли прекрасную новость. Когда ждете малыша?
Миролюбивый тон отца взбесил Фрейзера. Как он может вести себя так, словно ничего не случилось? Фрейзер вскочил и сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не натворить беды. Вся злость, копившаяся пятнадцать лет, готова была вырваться наружу. Он сдерживал эмоции из последних сил. Кинув взгляд на Малколма, Фрейзер понял, что не может оставаться рядом. Он практически вылетел из кабинета и помчался в свою бывшую комнату.
