В замке было тихо и светло, всюду горели светильники и, пока шла, у меня в голове по привычке щелкал счетчик затраченных магаттов. Чем дальше, тем более жутко становилось. Да это не человек, а монстр какой-то! При желании он бы одним щелчком мог раздавить всех магов его величества и править сам. Разве что ему это не было нужно. А может быть, как и сказал мне Сарро, цель Оттона ле Ферна была весьма благородной. Сделать свой замок лучшим местом в мире.
Я все-таки заплутала, но, к счастью, встретила торопившуюся куда-то горничную. Она-то и указала мне верное направление. Поблагодарив женщину, я поспешила туда и очень скоро отворила дверь черного хода и шагнула в прохладную, шелестящую, поскрипывающую, шуршащую ночь.
Вдоль дорожек в саду, среди стриженой травы тоже стояли кристаллы – небольшие, на металлических спицах. Они давали не слишком много света, но это позволяло прекрасно видеть усыпанную камешками дорожку. Я медленно пошла вперед, дыша глубоко и с наслаждением. Под деревьями залегли непроницаемые для взгляда тени, и все время что-то шелестело и шуршало. Я несколько раз обернулась, когда где-то хрустнула сухая ветка. Но ведь здесь не должно быть ни зверей, ни людей, которые были бы мне врагами?
Ночь была хороша. С безоблачным небом, в мякоти которого увязли колючие кристаллики звезд, с бледным толстеньким рожком месяца, который завтра-послезавтра превратится в неполную, как будто прищурившуюся луну. Пахло яблоками, сырой листвой и землей. И здесь, внизу, оказалось так свежо, что я запахнула плотнее плащ на груди и набросила капюшон.
Хотелось привести мысли в порядок – а их, мыслей, было так много, что они мне напоминали смотанные в клубок перепутанные шерстяные нитки. И конечно же главное место в этом безобразии занимал герцог ле Ферн.
Беда в том, что я понятия не имела, как нужно держать себя с такими людьми. В пансионе подобные персоны к нам не добирались – а если и добирались изредка, их живо отправляла восвояси матушка. Здесь же, получается, я оказалась в полной власти наглого тирана, который, видите ли, обожал смотреть на красивые вещи, в число коих вошли мои волосы. А еще он вертел людьми, как тряпичными куклами, я в этом уверена. И дочку свою измучил своей грубостью.
На миг прикрыв глаза, я воскресила в памяти образ герцога. Как странно, лицо этого наглеца не вызывало неприязни. Наоборот, я вдруг испытала странное желание заставить его себя уважать. Только вот как? Известно как. Научить чему-то его дочку.
