Горька-то в поле травонька, полынь горькая,
Еще-то горчее того служба царская;
Что день-то, ни ночь нам, солдатушкам, угомону нет:
Темна ноченька приходит — на карауле быть,
Бел денечек наступает — во строю стоять.
Пристоялись наши ноженьки на сырой земле,
Пригляделися наши глазыньки на Дунай-реку,
Придержалися наши рученьки к строеву ружью.
Не ясён сокол, вольна пташечка, по горам летит,
Как наш-от ли православный царь по полкам гулял;
Он глядел, смотрел, православный царь, своей силушки:
«Ах, знать-то, моя силушка притомленная,
По коленушки моя силушка во крови стоит!
Ах, чем тебя, силушка, будет жаловать?
Или селами, деревнями, или золотой казной?» —
«Не надо нам, православный царь, злата-серебра:
Пусти нас, православный царь, на свою сторону,
На свою сторону — к отцу, к матери, на святую Русь!»
