Неужто подпишет? Чудом ювелирного искусства?
Но нет, пока нет; основательно знакомится со вторым экземпляром. Господи, зачем это ему?
Изумлённый взгляд столоначальника:
— Так ведь это одно и то же?
— Конечно, три экземпляра. Один штук в кадры пойдёт, другой в бухгалтерию.
Суровеет Вольдемар, бумаги в сторону. Совсем стал мрачный. Я в зеркало себе не улыбаюсь, оттого что серьезный такой[27]. Нет, не подпишет.
— А ведь мы… э-э… как вас там…
— Александр Павлович.
— Да, да… Так вот. Мы не за этим тебя звали.
— Готов любую выполнить задачу, поставленную вами, Вольдемар Модестович.
Сделав почтительное лицо, я приподнялся.
— Ты мне это прекратите. Молчать надо, когда со старшими разговариваешь.
Брёвин убрал «Монтеграппу» в хрустальный гробик.
Ё-мое! Выдержу ли?
— Так вот, э-э… как вас там… (Я смолчал). До нас дошли сведения, что в стенах Академии вы слов не таких употребляете. Выражения используешь всякие, которые возбраняются (У, ё…!). И тем самым производите, — выдвинув верхний ящик, он скосил туда взгляд, — производите структурно-лингвистическое… хм… попорчение языковой ментальности.
— Простите, Вольдемар Модестович, не понял. Попу… чего? В смысле — кого? Или уж тогда — чью?
— Ты мне это прекратите, понимаешь, — насупился он. — Нельзя так вести. Вы попортили лингво-вербальные межличностные отношения в нашем секторе. Как результат — отдельные члены заразились и, невольно будучи, тоже применяют.
А, всё равно не подпишет.
— Хотите сказать, я навёл порчу на лясоточение?
— Э… как вас там… под нашим эгидом числишься, а слово «порча» применяете? У нас учреждение научное, а не секта фанатичная. А потому употребляем выражения (очи долу), адекватно отражающие смысл, имманентно присущий именно этим словам и выражениям. Я доступно излагаю?
Ох, блин, тяжело дышать в газовой камере. Но где ж я слышал эту изощренно-хамскую, изящную до гениальности фразу: я доступно излагаю? И как хочется добавить: мои труды читать надо. И это смешанное — на ты и на вы — обращение? Вот память, блин.
Стоп, что-то не так. Молчит. Калганов молчит — это ж надо. Ага, ответа ждёт. На предмет доступности. Похоже, он свои труды на мне проверяет? Терять нечего, немного нажмём.
— Насчет доступности я бы так сказал, Вольдемар Мудестович (лишь буква поменялась, но как отчество стало… имманентнее, что ли), — он вздрогнул, но не ответил.
— Крайне глубокий дефицит освещения вопроса, практически адекватный таковому в анусе у американца африканского происхождения. Непонятно? Темно, говорю, как у негра в жопе. Так доступно? Видите, очень даже имманентная адекватность получается, Вольдемар… Мудистович.
