Камуфлет | страница 52
— И что же дальше? — в нетерпении спросил я.
— Дальше? — переспросил Зубр. — Полагаю, пришельцы решили пойти от обратного. Полярная идея, и опять-таки в качестве эксперимента.
— Они добавили агрессии?!
— Всё верно. Поначалу лишь в отношении врагов, но это помогло не особо.
— И тогда…
— Вот именно. Анестезия душевных качеств — но уже к особям своего вида. И вот тогда-то процесс пошёл. Ускоренный внутривидовой отбор, рост общей живучести. Только не за счёт умных и сильных…
— Я понял! За счёт злейших?
— Разумеется. Тогда казалось, что ситуация под контролем, — Вождь помолчал. — Ведь вмешательство проводили ограниченно, лишь в отношении самцов. А женщины сохраняли исходный замысел, по образу и подобию.
Но тут лицо Генерального исказилось, его украсила густая борода. Галилео Галилей!
Постой-ка, да ведь с этим великим итальянцем связано что-то интересное… Ну да, смутная история со святой инквизицией. То ли отрёкся он от учения Коперника и покаялся, то ли изрёк-таки знаменитую фразу. Спрошу, больше не будет случая.
— Галилей… э-э-э… Галилеевич, а можно не в тему вопрос? Это правда? Так вы им и выдали?
— Что — выдал?
— Всё-таки она вертится?
— Да, именно так и заявил: ты мне друг, Платон, но всё-таки она вертится.
— Простите, это вы — кому?
— Как его, Каратаеву[14].
Ох, лучше бы не спрашивал…
— Не будем отвлекаться, уважаемый. — Вождь возвратился в Зубра. — Вернёмся к нашим баранам. Увы, развитие венца творения отклонилось от плана.
— Но почему?
— Одно из двух. Первое: уязвимость к вирусу агрессии именно мужской хромосомы.
Я старался не пропустить ни слова.
— Ведь у мужчин хромосома единственная — и к заражению особо чувствительна.
— А второе?
— Агрессор не спрашивает у женщин согласия. Итог тотального изнасилования — потомки самых воинственных особей.
— А дальше?
— Заражение пошло вразнос, во всей ойкумене[15]. Так и возобладал новый вид двуногих существ, что нынче именует себя гомо сапиенс. А на самом деле — гомо агрессивус.
— И что же нас ждёт?
— Деградацию не остановить. Матрица сильнее, чем думают.
М-да, шутка ли! Все мы, оказывается, генно-модифицированные…
— Выходит, люди не равны уже от рождения?
— Вы правы. По сути мы имеем две породы гомо сапиенс, — он покачал головой. — Если быть точным, гомо сапиенс сапиенс и гомо сапиенс агрессивус.
— И среднего не дано?
— Отчего же? Напротив, бо́льшая часть человечества как раз метисы, с разным соотношением двух начал.
— Понимаю. Первое начало в чистом виде — Иисус Христос. Те, кого мы называем святыми. По образу и подобию.