— Разумно.
— Однако бывают такие вопросы… Я тоже не всеведущий. Зато у нас есть главный, и вот он-то знает всё.
— Президент? В смысле, президент Академии?
— Ты мне это прекратите. Президент у нас один. А Он — Генеральный Вождь.
— А зовут его…
— А зовут Его — в зависимости от. Привыкай, Александр Павлович. У Генерального нет постоянного имени, ибо нет устойчивой внешности.
—?!
— Я же говорю, привыкай. Вот предстанет Он перед тобой в виде Брежнева, так и называй соответственно — Леонид Ильич. Можно — дорогой Леонид Ильич.
— А…
— А будет это нечасто. Но обязательно. Дело вот в чём. Каждый из нас имеет право на вопрос. Помнишь табличку на дверях у… — он поднял палец вверх, — как там?.. Действительный член…
— Четвёртого уровня. Да там не табличка — целое табло.
— Вот-вот. Всего в Академии пять уровней. Ну, пятый — у Генерального и двух его замов. У меня, к примеру, второй. У тебя — первый. Так вот, на каждом из уровней, с первого по четвёртый, мы можем задать вопрос.
— В смысле?
— Ты можешь узнать всё, что захочешь.
— И что для этого нужно?
— Задать вопрос Генеральному. Свой правильный вопрос. На каждом уровне — один-единственный. Обратиться к Самому можно хоть сейчас, и он обязательно ответит. Но мой совет — не спеши.
— Не торопись пись-пись.
— Именно. И ещё. Я вижу в твоих глазах недоумение. Мол, как это кой-кому удаётся достичь высокого уровня без… скажем так… видимых оснований? Если в двух словах, то сейчас это невозможно. А раньше правила были другие, — снова быстрый взгляд. — Понимаю, трудный день. Но осталась ещё процедурка… Не пугайся. Тебя что, Савельич не предупредил? Насчёт особого отдела?
— Нет.
— Забыл, значит. Сам понимаешь, у Академии имеются свои секреты, и хранятся они как раз в особом отделе. Только не очень резвись там. Не то чтобы ребята те без юмора. Юмор есть, но тоже особенный. Кстати, сейчас сам начальник отдела дежурит. Пойдём, провожу.
Длинный сумрачный коридор без окон, в торце обитая кожей дверь с круглым окошком из триплекса.
— Не забудь, о чём говорили. Если что, заходи.
Он вдавил кнопку звонка, пожал на прощанье руку и быстро удалился.
И вот я в святая святых. Никаких компьютеров и телефонов. Невысокий деревянный барьер, отгораживающий посетителей от хранилища секретов. В глубине комнаты единственный сейф, солидный, со штурвалом.
Неприметной внешности шатен средних лет, представился: Владимир Николаевич.
— Александр Павлович, сдайте-ка часы, пусть у меня полежат. А впредь оставляйте на проходной, таковы правила.
