Света не могла засыпать и не хотела просыпаться. Она пыталась представить, как будет выглядеть ее ребенок, на кого будет похож, когда должен родиться, — материнский инстинкт давал о себе знать.
Ей не давали покоя две мысли. Первая была «против». Если человек вскочил не в тот поезд, он должен дергать стоп-кран и выходить, а не пытаться уговорить себя, что ему нужно ехать именно в том направлении.
Вторая была «за». Если человек всего лишь молекула в этом огромном мире, то он должен подчиняться мировым законам и не сопротивляться. Вот уж поистине горе от ума.
Участковый гинеколог назначил дату процедуры. Перед решающим событием Света рассказала все отцу ребенка. Он имеет право знать. Тот предложил денег…
Света ехала в поликлинику, как на Голгофу. Сунула врачу полтинник и обреченно полезла на «эшафот», осознавая, что через несколько минут все будет решено. И ее зародыш уже никогда не станет маленьким родным существом, а навсегда останется лишь абортным плодом. Она будет истекать кровью и слезами, мучиться чувством вины. Света поймала на себе недоуменный взгляд санитарки: оказывается, она никак не могла попасть дрожащими ногами в стремена.
— Успокойся, милая, не ты первая, не ты последняя. Такая наша бабья доля.
— За что? — задала риторический вопрос Света.
— А каждому за свое. Одни воспринимают секс как двигатель карьеры, другие как решение материальных проблем, а третьи попадают в зависимость от удовольствия. А ведь в этой жизни за все надо платить.
Женщина закрыла глаза, чтобы не видеть саму экзекуцию. Однако врач медлила, что-то у нее вызывало сомнения. Неожиданно она предложила встать и отправиться в кабинет УЗИ. Черной точки не было.
— Я не вижу беременности.
— Может, она рассосалась?! — Светка соскочила с кушетки, как юная гимнастка с бревна. — Значит, мне не надо никого рожать и никого убивать. О Боже, меня пожалели в высшей канцелярии!
Первым делом Светка купила бутылку коньяка и, придя домой, напилась «за здравие». Она снова была молода и независима. Перед ней не было дилеммы срывать стоп-кран или подчиняться всемирному закону.
Когда эйфория прошла, она поняла, что аборт все-таки был. Под ненужной связью была подведена черта и поставлена черная точка.
