А Пэн, рад стараться, вертелся и крутился еще быстрее. Скоро он уже двигался настолько стремительно, что в тесном помещении людям с трудом удавалось убраться у него с дороги. Пэн уже не соображал, что делает, и, вне всякого сомнения, на кого или что наталкивается. И ничуть не замедлялся, налетая на людей или переборки.
Очень скоро на стенах появились отметины ударов, кое-где дракон стесал краску. Сквозь продолжавшееся хлопанье, топанье и приветствия слышались стоны. Стоило Аргонаксу понять, что происходит, и он закричал:
- Эй, стойте! Сейчас же! Так не пойдет!
Ему пришлось прокричать пару раз, пока шум не начал стихать, но вскоре все - исключая Пэна - смотрели на него. Ромулианин приказал:
- Кто-нибудь, свяжитесь с лазаретом и позовите медиков. И давайте все выбираться отсюда, пока еще кого не покалечило. Вечер окончен.
Звездолетчики сообразили, в чем дело, и стали без суеты, по очереди покидать голографический отсек. Те, у кого имелся опыт оказания медицинской помощи, остались помочь своим товарищам, не способным выйти самостоятельно.
Пэн танцевал еще несколько минут. Затем, сообразив, что "музыка" исчезла, осел на пол, привалившись к переборке. Потом Аргонакс услышал:
"Я и вправду неважно себя чувствую".
Только ромулианин двинулся к дракону, как желудок Пэна сотрясли спазмы. Его начало рвать; все, что он употребил этим вечером - и алкоголь, и пища - извергалось в виде весьма дурно пахнущей смеси.
Досталось и Аргонаксу, но он не обратил на это внимания и подбежал к дракону.
- Пэн, тебе плохо? - спросил он, встревоженный бледностью друга.
Бронзовый цвет дракона словно до крайности полинял, сменившись нездоровой желтизной. Пэн обхватил голову лапами. Когда он поднял глаза, Аргонакс увидел, что они тоже бледно-серые.
Пэна снова вырвало, и еще большую часть пола покрыла липкая грязь. Аргонакс слышал, что людей, остававшихся в голографическом отсеке, тоже выворачивало наизнанку от зловония. Ромулианин прижал к себе драконью голову.
- Все будет хорошо, Пэн. Обещаю. Сюда уже идут Сипак и наш ветеринар. Они помогут, тебе станет лучше.
"Не думаю, что мне хоть когда-нибудь полегчает", - донесся безнадежный ответ. Потом глаза Пэна закатились; он потерял сознание.
И тут вбежал Сипак. Не обращая внимания на окружавшую дракона противную грязь, он спросил:
- Что случилось?
- Он чувствовал себя прекрасно, пока не выпил шампанского, - заявил Аргонакс. - Я не думал, что это ему повредит. Ни от каких других алкогольных напитков ему не делалось плохо! - Он отступил, давая возможность Сипаку подойти к дракону. - Если б я знал, что этим кончится, не дал бы ему ни капли!
