— О, это очень интересная история. По сути, княжна была бесприданница. Конечно, папа римский, планируя этот брак, имел большие надежды и собрал приданое, как в то время это понимали, но ни больших денег, ни земель дать не мог…
С этими словами директор предложила перейти из кабинета в приемную, где был сервирован стол. За чаем, кофе, печеньем и бутербродами она увлечённо продолжила свой рассказ:
— Эпоха Ивана Третьего — это очень любопытная, но малоизученная часть российской истории. Многие правители интересовались этим замечательным периодом. А вторая супруга царя Алексея Михайловича Романова Наталья Кирилловна, урожденная Нарышкина, вообще вслух мечтала, чтоб её сын Петр повторил деяния ее предка Ивана Третьего и ещё больше поднял величие России, расширив пределы государства. По записям Царского приказа, она даже взяла из кладовой приказа что-то из вещей, принадлежавших Ивану Третьему, и подарила ещё молодому сыну своему Петру. Это уже потом он стал императором и великим, а тогда был просто ещё одним претендентом на царский трон…
— Интересно… А что именно подарила, не помните? — перебил ее Полковник. Вера тоже вся превратилась в слух. — Это было кольцо, но самое простое, не золотое. Да-да, как я помню из хроник, молодой Петр с ним не расставался. Он очень любил свою мать, и это кольцо напоминало ему о ней! Но это лучше уточнить у историков в Питере. Может, его даже похоронили с этим кольцом в Петропавловском соборе. Не золото — чего его хранить в кладовых сокровищницы, — закончила хранитель палаты, ожидая следующих вопросов, но Полковник покачал головой.
— Спасибо вам большое. Было очень интересно, но нам пора — поезд сегодня, — заспешила Вера.
— И мне было приятно пообщаться с такой красивой парой. Всего хорошего! — немного облегчённо сказала директор и проводила гостей.
«Наружка» Ордена хранителей Копья не могла пройти на территорию Кремля с аппаратурой и узнать причину визита в Оружейную палату объектов слежки. Она ожидала своих «подопечных» перед Боровицкими воротами, надеясь уже из разговоров Полковника и Веры выяснить подробности.
Тяжелые опущенные шторы скрывали от солнца убранство комнаты. Ни один жизнерадостный луч, ни один звук суетящейся улицы не проникали внутрь. Кардинал сидел в своём кабинете и угрюмо размышлял над событиями, произошедшими в Петербурге. Эти фанатики-еретики показали, что готовы на всё ради достижения своих целей. Его возмущал сам факт того, что его люди были выставлены клоунами и пьяницами. Ни один из его подчиненных не употреблял алкоголь с момента поступления на службу Святому престолу. И записи в свидетельствах о смерти от утопления вследствие тяжёлого опьянения — не просто несчастный случай, а немыслимое издевательство над прелатурой конгрегации. «С другой стороны, пусть думают, что мы испугались и отступили от намеченных планов. Необходимо действовать менее заметно. Быть, как туман, появляться и рассеиваться в никуда, — рассуждал Кардинал. — Ясно, что мы столкнулись с тайной военно-духовной организацией сверхзакрытого типа, с полевыми адептами и командорами. И это не сулит ничего хорошего делу Святого престола. Эти охранники артефакта по силам лишь специалисту».
