Из объяснений вельможи стало понятно, что мне несказанно повезло заиметь такого редкого и полезного домашнего питомца. Поэтому, передав жениху сердечную благодарность за щедрые подарки и спросив разрешения у батюшки, удалился в спальню для общения с яйцом.
Угнездившись на огромной кровати, я пристроил на коленях несколько подушек, чтобы не держать руки на весу, и прижал к области сердца вместилище с будущим секьюрити. По длине яйцо имело правильную эллипсовидную форму, размером примерно с футляр для очков, а по ширине — где-то на три четверти от своей длины. Цвет — невзрачный: серые, разной интенсивности оттенка, камуфляжные пятна на грязно-болотном фоне.
— Ну что ж, моя неведома зверушка, давай знакомиться, — негромко произнёс по-русски. — Я — студент-попаданец Арсений Беляев, можно просто Сеня. Как меня занесло в тело этой принцесски — история, конечно же, интересная, но слишком грустная. А ты — маленький исчо, чтобы скармливать тебе такие невесёлые эмоции. Вдруг это вредно для твоей неокрепшей психики? Лучше я песенку спою. Колыбельную.
Я так же негромко, как и разговаривал, спел яйцу про рыбок, уснувших в пруду, и птичек, заснувших в саду. Просто клинический случай: сидит в кровати толстая девочка, обложенная подушками, прижимает к груди пятнистое яйцо, качает его, словно ребёнка, и поёт колыбельную на иномирянском языке. Как представил себя со стороны, только не в теле Сины, а в своём прошлом, баюкающим яичко, не смог удержаться от истерического хохота. Ну и видок! Прямо-таки готовый клиент для психушки. К счастью, мой смех никто не услышал. Или сделал вид, что не услышал.
То ли уморился за сегодняшний суматошный день, то ли зверёк вытянул все эмоции, но скоро я почувствовал сильную усталость. Положив яйцо в ларец, лёг поудобнее и, пристроив его рядом, погрузился в сон.
Утро началось с истошного визга мары Исии. Я подскочил на кровати, протирая сонные глаза, пытаясь увидеть, что же так напугало женщину. И ещё услышал шипение.
— И чего мы орём, как потерпевшая? Эфуле́бов* никогда не видели, мара Исия? — сердито буркнул спросоня, рассмотрев предмет её страха и махнув рукой, отсылая обратно за дверь ворвавшихся на вопль камеристки стражников.
На углу подушки сидело «милое» существо. Оно походило на помесь геккона и капюшонной ящерицы, которая при опасности раздувает своё украшение на шее и пугает подобным грозным видом предполагаемого врага, только у этой животинки шейные кожные складки были не очень большими. Толстенький хвост средней длины, пупырчато-чешуйчатая кожа синего цвета с ядовито-жёлтыми пятнами неправильной формы. На развёрнутом капюшоне — два алых пятна, похожих на два дьявольских глаза. На звук моего голоса геккончик повернул голову и закрыл пасть, из которой доносилось услышанное ранее шипение. Его ярко-зелёные глаза с чёрными вертикальными зрачками уставились на меня, а на мордашке появилась… улыбка! Прямо «от уха до уха»! Верхние и нижние веки выступали над глазами, отчего те стали ещё более выразительными. Капюшон, натянутый на шипы, торчащие с обеих сторон головы, улёгся, и мордочка приобрела миролюбивый и добродушный вид. Существо издало курлыкающий звук и, подняв толстый хвост, завиляло им, как собачонка при виде хозяина.
