— Что вы сказали, ваша милость? — услышал голос мары Исии.
Кажется, я произнёс последнее слово вслух. Надо быть осторожнее.
— Ничего такого. Это стон моей души. Я поняла, что многое потеряла, отвергая купание. Кажется, все страхи растворились в этой тёплой и ароматной водичке.
Вот. Я её снова удивил. Пусть привыкает. Я скоро многих удивлю. Сильно удивлю. А для этого мне нужен сообщник. Мара Исия вполне подходила для этой роли. Пока я блаженствовал и размышлял, она осторожно намылила волосы местной шампунькой, осторожно смыла пену чистой водой, а затем аккуратно натёрла тело душистым мылом, на мой вкус имеющим слишком приторный запах. Но я же теперь, вроде как, девочка.
— Ваша милость, а теперь очередь вашей ремма́нии*. Я не смею к ней прикасаться, — услышал странную фразу.
Это она о чём? При чём здесь цветок? А, точно! Память услужливо подсказала, о какой реммании говорила мара Исия. Блин! Вот засада! Как же я прикоснусь рукой там! У ребёнка! Я не педофил! Ладно. Стоп. Без паники. Я ведь помогал маме купать свою новорождённую сестричку. Надо привыкать к тому, что это тело моё. Кажется, я покраснел, но у меня получилось пересилить себя.
Наконец с купанием покончено. Я сидел, одетый в просторный банный халат, а мара Исия занималась моими длинными волосами. От шампуня или по какой-то иной причине они приобрели шелковистость и легко расчёсывались. Почти не было больно.
— Мара Исия, — произнёс решительно, воспользовавшись тем, что мы находились с ней наедине. — Я хочу изменить свою жизнь. Вы мне поможете?
Глава 4. Синдром Винни-Пуха
Хорошо живёт на свете Винни-Пух!
Оттого поёт он эти песни вслух!
И неважно, чем он занят,
Если он худеть не станет,
А ведь он худеть не станет,
Если, конечно, вовремя не подкрепиться. Да!
Песенка Винни-Пуха
Женщина замерла, а затем сделала шаг, оказавшись лицом к лицу, и опустилась передо мной на пол. Её взгляд из постного превратился в жалостливый. Исия жалела меня, жалела эту несчастную, брошенную и откормленную, будто свинья для заклания, девочку, которая потеряла мать, и которой так не повезло с отцом. На глаза служанки навернулись слёзы.
— Я не знаю, смогу ли чем-то помочь, ваша милость, но постараюсь изо всех сил. Как вы хотите поступить?
— Сначала хотя бы похудеть до нормальных размеров, — произнёс я, а голодный животик громко выразил явное недовольство моей изменой ему, любимому.
Да, есть хотелось просто зверски с самого пробуждения. Пока въезжал в ситуацию с попаданчеством или, точнее, попадосом, пока боролся с детской фобией Сины и отмывался от месячной грязи на её теле, привыкший к обильной кормёжке организм неустанно требовал дозаправки, а сейчас и вовсе взбунтовался. Я себя чувствовал котом Саймона, честное слово!
