— Ээээ…
У меня в голове вдруг заиграла типичная такая музыка из фильмов о криминальных разборках.
— Зачем они тебе?
— А вот просто так. Хочу, — нагло ответил Артур и скрестил руки на груди. Потом подмигнул. Издевается, зараза. Проучить решил. — Вот ты на вечеринку хотела, а я хочу кристаллы. К тому же, неужели тебя саму не бесит, что он вот так воспользовался тобой? А так — смотри, уже потихоньку собираешь коллекцию артефактов… Ты ведь жемчужинку еще не потеряла, я надеюсь? Будут тебе сувениры по возвращению.
— Хм, — сказала я. — Хорошо, предположим. Но как мне достать эти цэйры? Говорят, Борис вообще уехал в столицу. Может, он их с собой взял и уже продал.
— Нет, точно нет. Их так просто не сбудешь. Товар специфический, придется с кем-то договориться.
— Почему ты сам их у него не отберешь?
— Во-первых, это неинтересно! Во-вторых, учитывая наши с Борисом отношения, я могу немного увлечься. И тогда придется закапывать труп. А мне бы не хотелось в ближайшие пару недель вылететь из академии. Что бы там кто ни говорил, но я собираюсь с блеском закончить эту чертову учебу, пойти в Антрацитовую Библиотеку, изучить там отцовское плетение и заткнуть всех этих Тварей в такую задницу всея Вселенной, что они больше никогда оттуда не выберутся, — достаточно агрессивно закончил Артур.
У меня возникло ощущение, что задницей он грозился не только Тварям.
— А что ты будешь делать потом? — вдруг стало любопытно мне. — Ну, когда исполнишь свою великую миссию?
"Если исполнишь" я тактично говорить не стала.
— Не знаю, — резко ответил Эдинброг. — Потом придумаю.
Но какая-то странная тень, вдруг мелькнувшая у него в глазах, дала мне понять: этот парень врёт. Для себя он что-то там уже решил.
Интересно, что?
Глава 24. Полеты на нойдиче
Утро началось с того, что в меня швырнули тюбиком солнцезащитного крема.
— Подъем! — грозно сказал Артур после того, как я, к его вящему изумлению, проигнорировала прилетевший снаряд.
— Мы не в армии, эй! — простонала я, еще глубже закапываясь под подушку. — Можно же как-нибудь понежнее?..
— Понежнее было в семь утра, когда я сказал тебе «доброе утро». Чуть менее нежно — в девять, когда я спросил: «Разве ты сама не хотела тренироваться?». А сейчас уж, прости, время крайних мер под названием полдень.
— Серьезно? — я одним глазом вынырнула из-под подушки.
Не то чтобы он у меня на веревочке, как у улитки, но определенное сдвигание наволочки в плоскости диагонального сечения… Ой. Запуталась. Неважно.
